СМЕРТЬ ЭГО

ЧАСТЬ I

Мета-психология капитуляции

Дэвид Боаделла

THE DEATH OF THE EGO – PART 1

The meta-psychology of surrender

DavidBoadella

    

Введение

     В своей статье «Насилие в терапии» в прошлом номере журнала (1) я описал множество видов насилия. В этой статье должен был быть еще один раздел - религиозное насилие, посвященный формам экстремизма, связанным с некоторыми недавними масштабными движениями духовного возрождения, которые стремятся к общинному поиску духовности того или иного рода. Однако этот раздел оказался слишком большим, чтобы включить его в статью. Он представляет собой более широкий взгляд на массовую психологию групп. Если в предыдущей статье для изучения было выделено одно конкретное явление - насилие, то в настоящей статье делается попытка более пристально взглянуть на матрицу групповых отношений, из которых возникают подобные явления.

     Прежде всего, я не являюсь противником групп или групповой терапии. За последние пять лет я провел более сотни терапевтических групп и опубликовал тридцать номеров журнала «Энергия и характер», в которых было много статей, описывающих   положительные стороны хорошо проведенных групп.

     Эта и предыдущая статьи являются исследованиями прежде всего в области так называемой эмоциональной чумы и ее воздействия на людей. Я считаю, что понимание этих вопросов имеет решающее значение в ближайшее десятилетие, в особенности для тех, кто находится на пути роста, будь то терапевтического или духовного. Возможно, существует фундаментальная несовместимость между глубинным видением тех, кто инициирует новые волны надежды на будущее, и массовыми движениями, которые вырастают для распространения новой надежды и искажают изначальные идеи создателей. Исторически мы видели это в противоречии между учением Иисуса о любви к ближнему и испанской инквизицией или пуританским сожжением ведьм, совершенными от его имени. Мы видели это в трансформации позитивной религии жизни, в центре которой было открытие сердца солнцу (см.: «Сердечное учение народа науа» в журнале «Энергия и характер», том 12, № 1), в садистские обряды ацтекского жречества, когда бьющееся сердце буквально вырывали из живого тела во имя той же веры. Мы видели это в полярности между демократическими идеалами Маркса и мрачными реалиями архипелага ГУЛАГа.

     Всего за год до написания этой статьи мы видели, как лидер Комиссии по правам человека и обладатель премии имени Мартина Лютера Кинга за гуманизм смог основать новое общественное и религиозное движение, которое закончилось массовыми убийствами и самоубийствами в общинах. В данной статье мы приступаем к выполнению сложной задачи - описанию некоторых подводных течений, которые превратили первоначальную надежду в окончательный ужас.

 

ЧАСТЬ 1: СПАСЕНИЕ ИЛИ САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ

     «Вы должны умереть для себя ..... Вы должны стать единым целым» Чарльз Мэнсон[1]

     Последователи райхианской терапии надеются, что они смогут выбраться из тюрьмы характера и мышечного панциря и прийти к более счастливому и спонтанному существованию. Таким образом, старая броня характера рассматривается как враг, который должен умереть, чтобы внутренний человек мог жить. Иногда это приводит к такому стилю терапии, в котором происходит яростная атака на защитные механизмы характера. Как показано в моей предыдущей статье, я считаю, что нельзя подталкивать народ к свободе под дулом эмоционального пистолета. Мы должны быть осторожны с идеей, что разрушение панциря - это средство спасения себя, чтобы в процессе терапии некоторые люди не были бы уничтожены самим процессом спасения.

     В терапии первичного крика существует концепция пост-первичного состояния[2] пациента, лишенного своего панциря. Чарльз Келли (2) несколько лет назад посвятил целую статью рассмотрению опасностей разделения мира людей на запертых в ловушке и свободных, закованных в панцирь и освобожденных от него, невротиков и тех, кто прошел первичную терапию. Или, говоря языком сайентологии, на неясных и ясных.

     Популярное заблуждение о райхианской терапии заключается в том, что она предполагает уход из головы в тело. Иногда нам приходится помогать людям, наоборот, уйти в голову. Я обсуждал эту дихотомию в своей статье «The flow to the head» (3). Но похоже стереотипное убеждение, что «ум – враг», все чаще набирает силу.

     Одна из самых глубоких путаниц возникла из-за использования термина mind (разум) или термина эго разными учителями, психологами и религиозными лидерами в двух очень контрастных смыслах, которые часто не различаются. Например, в работах Александра Лоуэна и биоэнергетике делается большой акцент на развитии более сильного эго, более заземленной личности, с сильным принципом реальности, укорененным в надежном принципе удовольствия. Некоторый акцент на укреплении эго присутствует в большинстве классических терапевтических школ.

     С другой стороны, во многих мировых религиях, особенно в большинстве форм мистицизма, огромное внимание уделяется идее, что эго - враг, очаг эгоизма и узких индивидуалистических интересов, валун, прочно стоящий на пути к просветлению, камень, висящий на шее потенциального адепта.

 

     ФУНКЦИЯ И СТАТУС

     Чтобы прояснить эту путаницу, нам нужно провести различие между тем, что можно назвать функциональным эго, и статусным эго. Это различие я заимствовал у Кришнамурти, который писал об этом следующее: «Есть два разных вида мышления: мышление, связанное с выполнением функции, и мышление, ассоциированное с использованием этой функции для приобретения статуса, власти, положения, престижа» (4).

     В своем определении эго Лоуэн писал, что оно включает  функции восприятия и контроля и говорил о двух функциональных системах, которые образуют границу между нами и другими людьми (5). В этом смысле слабое эго или его отсутствие подвергает нас опасности недифференцированного восприятия или импульсивных моторных паттернов.

      Давайте проясним, что именно я имею в виду: функциональный дефицит эго может проявляться в одном из двух направлений, или в их любом сочетании. С одной стороны, это может привести к такому образу жизни, который я назвал в другом месте словом «cosmosis» или космический транс, в котором мистические состояния сознания ищутся для самопомощи, где границы размываются, а квази-шизофреническое состояние восприятия либо поощряется, либо человек постепенно скатывается в него. Как бы горячо мистик не защищал космическое состояние сознания в принципе, на практике он, скорее всего, сохранит достаточно функционального эго, чтобы выжить в повседневном мире. Попробуйте перейти оживленную улицу в трансе, и вы поймете, что я имею в виду. Функциональное эго дает нам возможность видеть то, что находится снаружи, различать, фокусироваться, делать перцептивные сравнения и суждения, дифференцировать и быть открыто критичными или оценочными. Слово «value» (ценность) происходит от латинского корня «valere» - иметь силу, значение, стоимость. Эго, как здоровое выражение целостного организма, помогает нам делать выбор в пользу благополучия, своего и других. (См. Приложение I)

     С другой стороны, эго также является ограничителем,  контейнером, тем, что держит ситуацию под контролем. Оно подает сигналы мышцам, которые не дают вам перебежать дорогу перед проезжающей машиной,  регулирует осанку и мышечный тонус. Оно рассматривает действия с точки зрения их влияния на реальность, формирует «пропускной пункт» между интенсивностью страсти и проявлением чувств во внешнем мире,  задает вопросы: уместно ли это, выбираю ли я это или меня вынуждают к этому, каковы последствия моих действий и принимаю ли я их? Психопатическое поведение часто характеризуется неадекватной системой контроля, частым потаканием своим поступкам, минимальным чувством вины и множеством убедительных причин, почему такое поведение - хорошо. Культ безрассудства вырос отчасти как мощный контрудар по авторитарному (или статусному) эго, о котором более подробно речь пойдет ниже.

     Статусное эго не имеет ничего общего с согласованным гармоничным функционированием, более того, оно его нарушает. Статусное эго коренится в том, чтобы быть лучше и больше, чем другие, в расщеплении разума от тела и объявлении разума антагонистом тела. Статусное эго - это внутренний голос тирании, который держит одних людей под контролем других. Оно тесно связано с фрейдовским суперэго, которое рассматривается Райхом как физиологическое закрепление бессознательных, невыбираемых, привычно репрессивных невротических фиксаций, в которые «мы заточаем себя в ходе нашего обучения и взросления в условиях чрезмерно напряженных и/или тревожных семейных отношений».

     Функциональное эго - это как пара глаз с веками и ресницами, через которые  можно смотреть на солнце. Статусное эго подобно паре задернутых штор, закрывающих дневной свет. Освободиться от ослепляющего влияния статусного эго - значит восстановить, развить и улучшить функцию видения. С другой стороны, функциональное эго может быть ослеплено, когда веки заклинило, и они либо туго захлопнуты, либо не могут закрываться. Чтобы хорошо работать, глаза должны выбирать, на что и когда смотреть, а когда отводить взгляд. Другими словами, восприятие напрямую связано с системой моторного контроля.

     Я совершенно сознательно выбрал глаза в качестве канала для функционального эго. Ведь использование глаз является важной частью медитативных практик, многие из которых стремятся привести человека к просветлению. Образы света в изобилии присутствуют в опыте мистиков.

     Дилемма, лежащая в основе этой статьи, заключается в следующем: просветление означает освобождение от слепящего воздействия культурных стереотипов ума и невротического панциря характера.  Корни этого явления уходят очень глубоко, что является одной из причин того, почему лишь немногие люди могут находиться в состоянии, которое можно назвать просветленным. С другой стороны, многие люди вовлечены в продолжительные процессы попыток отречения от своего функционального эго, пребывая в убеждении, что если они будут меньше думать и больше закрывать глаза, то могут достичь просветления.

     Одно из последствий этой головоломки и путаницы, которая за ней кроется, заключается в том, что духовный учитель, который призывает людей отказаться от инвестиций в статусное эго, может обрести последователей, которые пытаются развиваться в обратном направлении, регрессируя к более инфантильному способу существования еще до того, как их функциональное эго было надежно сформировано. Опасность заключается и в том, что системы, стремящиеся укрепить функциональное эго и помочь людям развиваться и становиться жизнерадостными взрослыми, если они будут восприняты неправильно, могут стать открытыми для новых форм конкуренции и борьбы за власть. Один мужчина, проходящий райхианскую терапию, сказал мне: «Я бросил свою девушку, потому что она неправильно двигала тазом».

 

     ДЕФОРМАЦИЯ Я

     Граф фон Дюркгейм рассматривает то, что я назвал статусным эго, как утрату пластичности и чрезмерную эксплуатацию функционального эго. Он видит две опасности в развитии человека  и жизненного процесса. Он пишет:

     «У человека либо слишком много эго, то есть оно чрезмерно акцентировано, и сэлф заперто в нем; либо у него слишком слабое  эго, и он, следовательно, беззащитен и обнажен перед всеми силами жизни» (6).

     Далее Дюркгейм объясняет, каким он видит правильное развитие эго: «По своей сути каждый человек в своей индивидуальности является частью Великого Существа. Его доля в единстве и порядке Великого Существа болезненно скрыта структурой сознания, которая всегда основана на парах противоположностей. Его сознание, сосредоточенное на эго и основанное на противоположностях, не только знаменует поворот в сторону от Великой Жизни, но и в силу своей мучительной узости никогда не сможет унять врожденное стремление человека вернуться к изначальному единству жизни. Без правильного развития эго не может быть плодотворного опыта трансцендентного единства жизни. Но именно восстановление  этого единства является смыслом существования человека, нервным центром всех его усилий и основой всех его стремлений к счастью, удовлетворению и миру.

     «Есть три вещи, которые относятся к хорошо развитому эго:

     1. правильная позиция,

     2. правильная форма и

     3. правильные границы....

     Таким образом, успешное эго – это:

     1. не жесткая точка, а способность к движению вокруг твердой, устойчивой оси;

     2. способность к изменению без потери индивидуальной формы;

     3. проницаемость, которая, однако, не позволяет нарушать границы» (6).

     И снова Дюркгейм четко, чтобы мы точно знали, что он имеет в виду, описывает две опасности: чрезмерную ригидность эго и слабость эго:

     «Из-за зависимости от принципа эго возникает две опасности. Если эго слишком сильно доминирует, основной жизненный центр подавляется, потому что статичные паттерны эго закрывают доступ к Великому Существу и дыханию Великой Жизни. Или же там, где правильное эго не развилось, в паттерне сознания человека отсутствуют необходимые условия для интеграции со своим существом, а значит, и для осознания дающего форму и объединяющего базового центра» (6).

     В главе «Деформация Я» Дюркгейм развивает и расширяет свое описание этих двух опасностей. Опасность ригидного эго будет знакома тем, кто уже встречался с описанием Райха панциря  характера или с постоянными примерами Раджниша о чрезмерно развитом эго, поэтому я сосредоточусь исключительно на противоположной опасности - слабости эго.

     «Человек без границ эго не может сохранить свою целостность перед встречей с миром. Он полностью не защищен и не имеет поддержки даже в противостоянии с самим собой. Он беспомощен перед лицом своих собственных инстинктов и эмоций. Но в своей полной зависимости от них он, тем не менее, лишен постоянства и направления.... Человек без Я никогда не отдается чему-то решительно, но живет в дискомфортном состоянии нестабильной покорности и уступчивости. Он любит и ненавидит без ограничений, потому что в нем самом нет ничего, что могло бы дать ему меру и баланс… Глубочайшая трагедия человека с неразвитым Я заключается в его отношении к силам Великой Жизни, которые постоянно стремятся в нём к реализации. Они врываются в него и, хотя часто приносят ему периоды глубокого блаженства, не могут закрепиться в нём надолго. Период блаженства проходит, не оставляя следа из-за его неспособности придать силам жизни внутреннюю форму. Он снова и снова погружается из света во тьму, из радости в глубокую печаль. Слишком беззащитный и открытый, он и извне, и изнутри перегружен то счастьем, то горем, но ни то, ни другое не оставляет после себя никаких следов. Счастье утекает, а несчастье не приносит плодов» (6).

     Пол Тиллих придерживается взглядов, схожих с взглядами Дюркгейма, хотя они менее четко разработаны. Он различает самовозвышение (связанное с эгоцентризмом, своеволием и чрезмерной гордыней), самопотерю (связанную с чувством слабости и неспособностью объединить разрушительные влечения) и самоутверждение (7). Тиллих рассматривает самоутверждение как центрированное состояние, которое балансирует между полюсами самоидентичности и самоизменения.  «Психологическое Я, - пишет он, - может быть нарушено неспособностью ассимилировать (т.е. принять в центрированное единство экстенсивно или интенсивно подавляющее число впечатлений) или неспособностью противостоять разрушительному воздействию впечатлений, влекущих человека в слишком разнообразные или слишком противоречивые направления. Противоположное нарушение вызвано страхом психологического Я потерять себя, в результате чего ... оно превращает самоидентичность в мертвую форму. Между этими полюсами возникает неоднозначность  психической самоинтеграции и дезинтеграции» (8).

     Тиллих рассматривает центрированную самость как достижение баланса между индивидуализацией и участием в совместной деятельности (9). Слишком сильное цепляние за индивидуальность в ущерб  ослаблению границ и приобретению нового со стороны других приводит к жесткому, ригидному, чрезмерно защищенному  эго. Но если человек слишком сильно застревает на другом полюсе, он с головой погружается в то, в чем участвует, и теряет свой центр в море впечатлений или внешних проявлений.

     Это приводит Тиллиха к глубокому обсуждению неоднозначности капитуляции и приоритету выбора.

 

     НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ ЖЕРТВЫ И ПРИОРИТЕТ ВЫБОРА

     Религиозные и терапевтические движения часто фокусируются вокруг необходимости идти на жертвы. «Откажись от своей защиты», «отпусти хватку», «сдайся групповому процессу», «отбрось свои устаревшие убеждения» и т.д. Тиллих также приводит несколько примеров роли капитуляции в отношении неизбежных жизненных ситуаций:

     «Мы должны пожертвовать возможными интересами ради уже существующих или тех, которые могут стать реальными. Мы должны пожертвовать возможной работой и возможными призваниями ради того, что мы выбрали. Мы должны пожертвовать возможными человеческими отношениями ради реальных, или реальными - ради возможных. Мы должны выбирать между последовательным, но само-ограничивающим строительством нашей жизни и прорывом через как можно больше ограничений с потерей последовательности и направления» (8).

     Согласно распространенному мнению, говорит Тиллих, жертвенность однозначно хороша. Так же как в религиозных движениях высшей добродетелью может считаться капитуляция эго, так и в терапевтической работе большое внимание может уделяться преимуществам «отпускания», «вхождения в поток» и т.п. Тиллих считает иначе:

     «Любая жертва - это моральный риск, а скрытые мотивы даже могут сделать сомнительной кажущуюся героической жертву. Это не значит, что не нужно жертвовать. Жизненная мораль требует этого постоянно. Но на риск нужно идти с осознанием того, что это именно риск, а не что-то однозначно хорошее, на что можно идти с легкой совестью… Неоднозначность жертвы становится заметной, когда задается вопрос: что должно быть принесено в жертву? Самопожертвование может быть бесполезным, если нет того, что достойно быть принесенным в жертву. Другой человек, или дело, ради которого приносится жертва, может ничего не получить от этого, а тот, кто приносит жертву, не достигает в этом случае само-интеграции. Если, однако, жертва достойна, то возникает вопрос, достойно ли то, ради чего жертвуют, принять ее. Дело, которому приносят жертву, может быть плохим и скверным, или человек, ради которого она приносится, может использовать ее в корыстных целях» (8).

     Эти соображения подготавливают почву для рассмотрения отношений и связи между учением о капитуляции и достижением просветления в духовных движениях, что позже будет иметь отражение в многочисленных формах псевдо-капитуляции, которые можно встретить в социальных группах.

 

     КАПИТУЛЯЦИЯ И ПРОСВЕТЛЕНИЕ

     Невротические структуры характера представляют собой способы противостояния угрозе отпускания чего бы или кого бы то ни было. Эти сдерживающие паттерны являются различными видами масок, которые мы создаем, чтобы защититься от внутреннего и внешнего давления. Они ограничивают и сковывают нас, защищают от чувств и лишают спонтанности. Они блокируют наши чувства и ограничивают наши движения. Как сказано в Библии, у них есть глаза, но они не видят, у них есть уши, но они не слышат.

     Духовные учителя говорят о просветлении в терминах капитуляции. Что нужно отпустить, чтобы стать просветленным? Многие скажут, что это невротические паттерны характера, которые нужно отбросить, так как только без них человек функционирует здоровым, то есть целостным, образом. В то же время человек отказывается от всех претензий на то, чтобы быть особенным или экстраординарным. Он становится обычным в том смысле, что его чувства находятся в гармонии, его движения не скованы. Просветление, как учат мастера, это то же самое, чтобы быть тем, кто мы есть, видеть то, что есть, и делать то, что мы делаем, с полным осознанием. В то же время это кажется неосуществимой мечтой, поскольку выйти из обусловленных привычных защитных паттернов очень сложно. Старые привычки умирают с трудом. Кроме того, легко сформировать новые шаблоны особого поведения, которые на самом деле являются новыми формами духовного панциря. В своей книге «Преодоление духовного материализма» буддист Чогьям Трунгпа (10) раскрывает и описывает некоторые тонкие сложности этого вида повторной ловушки.

     Чарльз Келли критиковал райхианскую концепцию генитального характера как просто несбыточную мечту (2). Мы проводим большую часть нашей жизни во сне, учил нас Гурджиев. Панцирь мешает нам проснуться и понять, кто мы есть, где мы находимся и куда идем. «Труднее всего, - писал Гете, как цитирует его Райх в одном из бюллетеней по оргонной энергии, - увидеть то, что находится перед глазами». В книге «Убийство Христа» (11) Райх рисует свою собственную картину просветленного существа, представляя Иисуса. Неважно, был ли исторический Иисус таким, каким его описывает Райх, или совсем другим. Я рассматриваю образ Иисуса у Райха как блестяще живого человека, который был способен полностью отдаться жизненному процессу внутри и снаружи себя.

     Райх использует фигуру Христа как метафору здоровых жизненных функций в каждом человеке, а распятие - как формирование повреждения этих функций процессами, создающими защиты характера и панцирь. Таким же образом Райх использует образ воскрешения тела как метафору процессов обновления, открытости и преображения, к которым движутся люди по мере углубления контакта со своими ядерными чувствами и потребностями. Как я показал в своей статье «Внутреннее заземление» (12), сердечный контакт человека с собственной духовностью никоим образом не предполагает отказа от телесной радости. Просветление означает состояние единения с потоком жизни, о котором пишут и который воплощают не только Иисус, но и Будда, Лао Цзы и учителя дзэн. В то же время это означает освобождение от чувства «тяжелого груза» негативной обусловленности, возможность стать ясновидящим и ясно-мыслящим, чтобы глаза видели, уши слышали, а сознание было живым и отзывчивым.

     На пути капитуляции есть несколько опасностей, о которых необходимо знать.

     К ним относятся:

1.      Слишком внезапное разрушение панциря.

2.      Капитуляция функционального эго.

3.      Компенсаторная капитуляция – уступка в одной области, для сохранения важных защит характера в другой.

     Первая из этих опасностей приводит к переполнению организма опытом, с которым он не может справиться. Это угроза для ядра.

     Вторая ведет к глубокой беспомощности и часто связана с делегированием важных сфер жизненного выбора суррогатному родителю, который принимает за человека решения. Она предполагает смешение живых качеств ребенка, не обремененного панцирем, с зависимостью незрелой личности.

     Третья из этих опасностей связана с заменой традиционных функций супер-эго на новое «духовное супер-эго», которое оправдывает новые паттерны сдерживания и защиты во имя капитуляции. Далее мы рассмотрим каждую из этих опасностей в отдельности.

 

     КОЛЛАПС ЭГО И ПСИХИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ

     Внезапное разрушение  защит характера может стать катастрофой, подобно тому, как длительное воздействие прямого солнечного света (как в пустыне или на снежных полях) может привести к слепоте. Последствия этого для терапевтической работы будут подробно рассмотрены ниже. Пока же меня интересует внезапное воздействие мощных техник медитации или ярких и сильнейших религиозных инсайтов на неподготовленный организм.

     Один из процессов самоизменения, направленный на создание просветленного состояния, известен как «пробуждение кундалини». В одной из ранних статей я описал рассказ Гопи Кришны о его собственном опыте на этом пути (13). С тех пор Ли Санелла, коллега Стэнли Келемана, написал целую книгу о сходствах и различиях между состоянием сознания кундалини и психотическим состоянием. Нижеследующий рассказ взят из моей книги «Заряд сознания» (14), в которой подробно рассматривается физиология состояния кундалини, и будет воспроизведен здесь, поскольку многие люди, не читавшие эту скорее техническую монографию, не знакомы с тем, что описывает Санелла.

     Ли Санелла пишет:

     «Когда происходит отказ сэлф от активного участия или отождествления с тем, что оно воспринимает, возникает состояние отрешенности или сознания свидетеля. Но когда оно не находится в равновесии из-за глубоких психологических сопротивлений, страха и замешательства или социального и другого давления окружающей среды, негативные аспекты опыта могут усиливаться. В результате может возникнуть истерия или состояние, сходное с шизофренией. Кроме того, человек возможно станет отождествлять себя с самим процессом физио-кундалини[3] в негативном, эгоистическом ключе, считая, что он или она были избраны Богом для какой-то великой миссии, например, в качестве спасителя» (15).

     Санелла описывает случай с женщиной, с которой это произошло. Сначала у нее было несколько классических симптомов физио-кундалини: «В ее теле происходила работа, начиная с пальцев ног и вверх по спине по сегментам. Этот процесс распространялся вверх по телу, и у нее появилась боль по обе стороны носа, а также волны ощущений в шее и вниз по лицу. Это сопровождалось сильным жаром в спине. Она также испытывала сильное давление вокруг головы, похожее на тиски. Во время некоторых из этих потоков ощущений она была вынуждена вздыхать и иногда у нее возникали хлестообразные движения головы и шеи. Однажды эта энергия спустилась в голову, и ее кожа головы стала холодной, а лицо – горячим» (15).

     Санелла утверждает, что процесс физио-кундалини развивается для избавления организма от стресса. Он пишет:

     «При подъеме кундалини заставляет  центральную нервную систему избавиться от стресса. Очаги стресса обычно вызывают боль во время медитации. Когда кундалини встречается с этими точками напряжения или блоками, она начинает действовать по собственной воле и выбору, вовлекаясь в само-направленный само-ограниченный процесс распространения по всей физио-психологической системе для устранения этих блоков.  После устранения блока кундалини свободно проходит через эту точку и продолжает свое восходящее путешествие до следующего участка стресса.... Кундалини вызывает наибольшие ощущения, когда входит в заблокированную область тела. Это подобно излучению света при прохождении электрического тока через тонкую вольфрамовую нить, чего не происходит, когда ток идет по толстому медному проводу, потому что нить оказывает ощутимое сопротивление, а провод - нет. Но тепло, выделяемое при столкновении кундалини с сопротивлением, вскоре разрушает нить, и тогда ощущения прекращаются. Другая аналогия: интенсивный поток воды, идущий через маленький резиновый шланг, заставит его яростно биться, в то время как тот же поток, направленный по пожарному шлангу едва ли будет замечен. Так и поток кундалини через заблокированные каналы в теле или уме вызывает движения в этих областях, пока препятствия не будут смыты и каналы не расширятся» (1З).

     В лучшем случае, утверждает Санелла, подъем кундалини - это модель процесса повторного рождения, очищения и обновление тела. Юнг писал:

     «Когда вам удается пробудить кундалини, так что она начинает выходить из своей простой потенциальности, вы обязательно начинаете входить в мир, который полностью отличается от нашего. Это мир вечности» (16).

     Многие из ощущений кундалини сильно напоминают то, что Карон Кент называл «силами роста», а также рассматривал их как жизненную терапевтическую силу, работающую в теле для преодоления ограничивающих процессов (l7).

     И в кундалини, и в силах роста на той глубине, на которой их описывает Кент, а также в серьезной биоэнергетической работе мы имеем дело с корнями жизненных сил, которые нас оживляют. Это очень мощные течения. Райх особо предостерегает от возбуждения этих сил слишком провокационными техниками, если только человек не знает точно, что он делает. Если все пойдет не так, кундалини может оказаться инкапсулированной за энергетическим барьером и перейти в психотическое состояние.

     Вот трагическое продолжение случая, описанного Санеллой ниже:

     «В течение примерно трех лет она постепенно убеждалась в том, что была избрана Богом, чтобы родиться заново как продвинутое человеческое существо. Она поддалась тенденции, от которой предостерегал Юнг: утверждала, что эта сила является творением ее эго и в результате попала в ловушку эго-инфляции и ложного превосходства. Кроме того, она с недоверием относилась к тем, кто слушал ее историю, но не соглашался с ее интерпретацией. Она ожидала, что другие будут точно знать, о чем она говорит, и беспрекословно принимать все. Она никогда не занималась обычной медиацией и не хотела пробовать. Ее не интересовала никакая помощь, которую мы могли предложить» (15).

     Ицхак Бентов описывает, что подъем кундалини, когда он происходит у неподготовленного человека, обычно связан с травмой и часто приводит к госпитализации с диагнозом  шизофрении: «Причина этого в том, что люди внезапно попадают в ситуацию, в которой они функционируют более, чем в одной реальности. Они могут видеть и слышать вещи, происходящие в соседних реальностях, то есть в астрале или других высоких реальностях, потому что их «частотная характеристика» была расширена… Натиск информации может быть чрезмерным, и люди  начинают смешивать и путать две или три реальности» (18).

     Санелла предостерегает от безответственной активации кундалини неопытными практиками без надлежащего руководства:

     «Мы особенно хотим предупредить, что методы, разработанные специально для ускорения возбуждения кундалини, такие как дыхательные упражнения в йоге, известные как пранаяма, следует считать опасными, если только они не практикуются непосредственно под руководством учителя или гуру, который полностью реализован... Намеренная практика этих методов, форсирующая кундалини, может привести к преждевременному и несбалансированному высвобождению титанических внутренних сил».

     Потеря эго - последняя и самая страшная психическая опасность, по мнению Гантрипа, который пишет:

     «Шизоидная реакция ухода от объектов, поскольку они переживаются как непереносимые, порождает большую опасность, а именно потерю эго. Дереализация внешнего мира и деперсонализация эго идут вместе. Когда объектные отношения разорваны, эго опустошается, и, если этот процесс не остановить, в итоге нарастает апатия, психический коллапс, что может привести к смерти» (19).

     Фрэнк Лейк комментирует эту цитату следующим образом:

     «Можно многое сказать в пользу терминологии, которая выражает это как потерю не «эго», а «сэлф» (самости). Единственный удовлетворительный способ переживания себя, как человеческого «существа», в младенчестве - это «Я сам». Даже в деперсонализации существует «Я», но оно утратило свою необходимую самость. Эго может быть расщеплено, или даже фрагментировано у шизофреников,  но не потеряно. Когда межличностные отношения становятся недоступными, под угрозой уничтожения оказывается не эго, а эго-в-отношении-к-человеку, т.е. к самому себе, другими словами, переживанию Я-сам» (20).

     В каждом ашраме, который продвигает медитативные методы и поощряет людей становиться менее скованными ограничениями, будет определенное количество людей в пред-психотическом состоянии, чье потенциальное разрушение эго может ускориться из-за чрезмерно провокационного воздействия и призыва к пути просветления. Некоторые буквально впадают в психоз на территории ашрама и их приходится госпитализировать. Та же история происходит и в группах первичной терапии, находящихся под чрезмерным давлением лидера, хотя многие ведущие групп начинают понимать это и стараются отсеивать людей в пред-психотическом состоянии. Это очень печально, поскольку существуют способы успешной работы с такими людьми как в терапевтических, так и в духовных сообществах, если условия адаптированы к потребностям людей, находящихся во фрагментированном состоянии. Пока не будет осознан парадокс, что разрушение панциря и капитуляция характера должна идти рука об руку с укреплением и обеспечением функционального эго (фактически, с «построением эго»), трагедии и разочарования для таких людей будут продолжаться. В ашраме Раджниша в Пуне недавно был разослан циркуляр, отговаривающий психически неуравновешенных людей от посещения обители. С одной стороны, это свидетельствует о похвальном чувстве ответственности в попытке уменьшить число людей, напуганных мощными терапиями и медитациями; с другой стороны, это захлопывает дверь перед лицом человеческих потребностей, не оставляя ничего, кроме обычного лечения или госпитализации.

     Фрэнк Лейк описал, как простое столкновение с глубоким религиозным учением может достаточно легко и слишком неожиданно снять защитный панцирь и бросить человека на такую глубину, с которой он не способен столкнуться без дополнительной подготовки. Будучи христианином, Лейк пишет об этом в связи со своей собственной верой:

     «Евангелие разрушает более или менее логически последовательные защиты обычного человека, каким его создала природа, когда возникают тяжелые времена. Евангелие даже более требовательно. Оно требует отказаться от отчужденности и беспристрастности, которая является последней защитой шизоидной позиции. Когда пророческое служение Слову Божьему снимает с человека защитные плащи иллюзий, к которым он был привязан, возникает сепарационная тревога… Это действует как повеление снять один комплект ментальной одежды и надеть другой. Утверждение тотальной веры способно спровоцировать извержение шизоидной симптоматики, лежащей в основе динамики   личности шизоида» (20).

     Я вернусь к теме слабого эго в разделе о регрессии во II части этой статьи.

     Согласно Александру Лоуэну (5), у эго есть две основные функции: организация восприятия и координация двигательных импульсов.  Если путать разрушение панциря с отказом от функционального эго, вместо описанного выше коллапса эго (который является в общем и целом катастрофической реакцией на внезапную утрату панциря), мы обнаружим одностороннюю переоценку дезорганизованных восприятий и нескоординированных действий. Мы рассмотрим каждую из этих функций эго и их ослабление по очереди.

 

     ГЛОБАЛЬНОЕ ВИДЕНИЕ

     В своей статье о зрительном контакте (3) я описал чрезмерно сфокусированный обсессивно-компульсивный тип внимания. Это обычно встречается у интеллектуалов и является ригидным стилем восприятия, обладающим качеством, называемым туннельным зрением, которое исключает многое. Это форма панциря в сфере восприятия. Поэтому можно ожидать, что капитуляция приведет к ослаблению этой жесткой интеллектуальной структуры. Когда люди говорят в обыденной речи: «Вам нужно выбросить это из головы», или когда Раджниш называет одну из своих книг «Nothing to lose but your head»[4] (21), они имеют дело именно с этим видом само-ограничивающего обсессивного интеллектуализма. Это часть наследия механической цивилизации, в которой ригидные стили мышления и восприятия активно поощряются нашими системами образования. Когда А.С. Нилл написал свою книгу «Hearts not heads in the school»[5] (22), он так же призывал дать больше места эмоциям и отказаться от жестких и закостенелых способов тренировки разума.

     Панцирь в этом случае - это жесткость системы и неспособность ее расслабить. Препятствием является не концентрация, сфокусированность, избирательное внимание или логическое мышление, а жесткое цепляние за них, исключающее другие потребности восприятия, которое вредит людям.

     Я также цитирую в своей статье рассказ Дэвида Шапиро о способе видения, который является полярной противоположностью туннельного зрения.

     «Это глобальное, относительно рассеянное и лишенное резкости видение. В некотором смысле это вид импрессионизма. В отличие от активного, интенсивного и резко сфокусированного обсессивно-компульсивного внимания, истерическое видение кажется относительно лишенным резкой фокусировки; истерическое внимание легко захватывается в плен собственных интересов. Поэтому мы видим у этих людей не только внушаемость, но и общую отвлекаемость… их мышление и экспрессия рассеяны и разорваны» (23).

     Если сфокусированное дифференцированное восприятие отождествляется с ригидностью туннельного видения, то несфокусированное и недифференцированное восприятие может рассматриваться как эффективное свойство и качество само по себе, а может стать исключительным и единственным, и сформировать полярный паттерн панциря. Дело в том, чтобы в зависимости от ситуации и жизненных возможностей уметь двигаться от дифференциации к не-дифференциации и обратно; уметь концентрироваться и расслабляться, объединяться и индивидуализироваться, формировать границу и отпускать ее. Психоделическое путешествие с его т.н. «многообразным звездообразным» сознанием может быть такой же ловушкой, как и туннельное зрение; многие религиозные учителя предупреждают людей не доверять бурным психическим порывам как форме интоксикации, которая удерживает человека от более глубокого контакта с самим собой.

     Таким образом, речь идет о том, как сформировать целостный ум, а не о том, чтобы избавиться от него или погрузиться в психоделический транс. Алан Уоттс пишет:

     «Лао-Цзы, Чжуан-Цзы и Лиех-Цзы[6] были достаточно сознательны, чтобы писать очень толковые книги. Их «бессознательное состояние» - это не кома, а то, что сторонники дзен позже обозначили как wu-hsin, буквально no-mind, то есть бессознательность. Это состояние целостности, в котором ум функционирует свободно и легко, без ощущения второго ума или эго, стоящего над ним с дубинкой. Если обычный человек - это тот, кто вынужден ходить, поднимая ноги руками, то даос - это тот, кто научился позволять ногам ходить самим по себе» (24).

     Первый ум или изначальный ум - это совокупность психического функционирования, в котором совершенно необходимо функциональное эго, организующее восприятие. Ум - это как одна из двух ваших ног, говорил Раджниш, вы не можете ходить только на одной ноге. Второй ум, который стоит над первым, как человек с дубиной - это супер-эго, которое в биоэнергетике мы знаем как голос обусловливания и панциря характера, «собака сверху», как говорят в гештальт-психологии. Навык капитуляции заключается в том, как отпустить второй ум, не отказываясь от первого, как демонтировать интроецированное супер-эго обусловленности (и новое супер-эго перевернутой  с ног на голову морали), не разрушая и не ослабляя эго, которое является основой нашей человечности, как ее описал Гантрип.

 

     ВОЛЯ К ЖИЗНИ

     Волевой центр тела расположен между лопатками, прямо на уровне сердца. Я называю центр воли задней дверью в сердце, потому что иногда, только смягчив слишком упрямую волю, человек может войти в контакт с сердечными чувствами.

     Лоуэн (5) описал агрессивный (= ассертивный) поток энергии в задней части тела и чувствительный поток эроса в передней части тела, а также то, как эти два потока сливаются в здоровом функционировании и расходятся друг с другом в невротическом. Но для многих людей использование воли ощущается как невротическая активность из-за путаницы между естественной волей и компульсивным желанием. Если использование воли отбрасывается, «ребенок выплескивается вместе с водой», и мы имеем другой вид поляризованного функционирования, что  называется импульсивностью. Импульсивность - это действие под влиянием момента, движение по течению, бесцельное блуждание, жизнь всегда в «здесь и сейчас», отказ от хребта и идеализация такого образа жизни, оправдываемого именем «спонтанного» поведения.

     Лоуэн описал пульсацию между принципом удовольствия и принципом реальности. «Постановка целей, - пишет он, - является функцией принципа реальности, который гласит, что человек будет терпеть боль или откладывать удовольствие в настоящем ради бóльшего удовольствия в будущем. Достижение цели означает, что человек может расслабиться и наслаждаться плодами своего труда. Такое поведение рационально, если цель имеет истинное отношение к обещанию удовольствия. К сожалению, большинство целей - это символы статуса, которым придается преувеличенное значение в мышлении людей» (25). К сожалению, многие люди путают рациональное стремление к цели с поиском символов статуса, и, отвергая их как часть панциря характера, отвергают стремление к цели вообще. Такое отвержение характеризовало жизненный стиль детей цветов[7] в шестидесятые годы.

     Аналогичным образом нам нужно различать компульсивное своеволие и саму волю. Здесь я вижу процесс немного иначе, чем Лоуэн, чей рассказ о воле ограничен первым: «Воля противоположна удовольствию. Мобилизация воли для достижения даже незначительной цели уменьшает чувство удовольствия» (25).

     Поиск целей и целеустремленность настолько низко ценятся в движении личностного роста, что Чарльз Келли был вынужден разработать серию семинаров под названием «Обучение целеустремленности» в дополнение к тем, которые он проводил под названием «Обучение чувствованию». Обдумывание направления своей жизни, укрепление принципа реальности и обоснование своих решений были важнейшими частями этой работы (26).

     Состояние депрессии можно рассматривать, с одной стороны, как слишком большое компульсивное желание, которое Лоуэн описывает как создание напряжения и отрицание удовольствия, а с другой - как слишком слабую волю к жизни, которую Тиллих называл мужеством быть (27). Депрессивный человек - это тот, кто отказался от воли к жизни. Человек в маниакально-религиозном состоянии, может отказаться от своей собственной воли, чтобы следовать воле Бога или воле своего гуру. Да будет воля Твоя.

     У Раджниша есть несколько интересных высказываний как об эго, так и о перепоручении себя гуру. Некоторые санньясины могут быть удивлены, узнав, что Раджниш учит: «Хорошо иметь эго, иначе в жизни у вас не будет никакого хребта. Вы будете раздавлены кем угодно. Если у вас нет эго, в жизни вы останетесь ничтожеством, вас будут эксплуатировать, угнетать, мучить. Любой человек, любой Адольф Гитлер, станет вашим пастухом, а вы будете овцами» (28).

     Как есть время для сосредоточенного мышления и наблюдения, и время для глобального видения, так есть время для напряжения спины и время для ее расслабления, время для утверждения (себя и своей позиции) и время для восприимчивости, время для пробуждения и действия и время для сна и сновидений. Суть структуры характера заключается в установлении и замораживании фиксированных позиций, вокруг чего угодно. Само слово «charassein» происходит от греческого «гравировать, запечатлеть, сделать оттиск»; характер - это фиксированный слепок ума человека, форма, которая ограничивает и деформирует его опыт. «Вас должны научить тому, что такое эго, - говорит Раджниш, - но одновременно гораздо важнее научить вас таким образом, чтобы в любой момент, когда вы захотите отключиться от эго, вы могли это сделать» (28). Формировать или не формировать; делать твердым или текучим; выстраивать структуру или делать ее более гибкой и свободной, чтобы расширять и удлинять; реформировать границы, чтобы создавать новую форму жизни. И учиться восстанавливать связь, в любой момент.

     Один вопрошающий  спросил Раджниша: «Я нахожу почти невозможным капитулировать перед мужским эго. Вместо этого я становлюсь конкурентоспособным, сопротивляющимся или испуганным. Не могли бы вы что-нибудь сказать об этом?» Часть ответа о перепоручении себя гуру была следующей:

     «Кто говорит вам, что надо капитулировать перед мужским эго? Мы никогда не сдаемся другому. Когда два человека влюбляются, оба отдаются любви. Если другой пытается заставить вас сдаться ему, избегайте таких отношений... это не любовь. Любовь никогда не требует капитуляции... Если мужчина требует капитуляции с вашей стороны, он вас не любит. Не ввязывайтесь в такие не-любовные отношения. Он ненавидит вас, иначе зачем ему требовать, чтобы вы подчинились его воле. Он хочет обладать вами, превратить вас в вещь. Он хочет использовать, эксплуатировать вас. Он думает о вас только как о теле, о механизме. Он не уважает вас как личность, как присутствие. Это унизительно, это не любовь» (29).

     Существует четкая взаимосвязь между правильной и неправильной капитуляцией с одной стороны, и функциональным и статусным эго - с другой. Неправильная капитуляция ведет к эксплуатации и унижению, но правильное использование эго предотвратит этот процесс, так же как правильная капитуляция  необходима для отказа от статусного эго и панциря характера.

 

     ДУХОВНЫЙ ДРУГ И МЕССИАНСКИЙ ЛИДЕР

     Буддийский писатель Чогьям Трунгпа говорит о капитуляции  как о процессе открытия себя вызывающему доверие другому.  «Боюсь, что на Западе слово «гуру» используется слишком часто, - пишет он. - Лучше было бы говорить о духовном друге, потому что учение подчеркивает взаимную встречу двух умов. Это вопрос взаимного общения, а не отношения «хозяин-слуга» между высокоразвитым существом и жалким запутавшимся человеком. В отношениях «хозяин-слуга» высокоразвитое существо может казаться парящим, левитирующим, смотрящим на нас сверху вниз. Его голос пронизывает и заполняет собой пространство. Каждое слово, каждый кашель, каждое движение, которое он делает - это жест мудрости. Но это мечта. А гуру должен быть духовным другом, который взаимодействует с нами и предъявляет свои качества» (10).

     В этом смысле гуру - это просто человек, который обладает качествами, позволяющими общаться с истинным Я другого, что, по мнению многих, составляют суть терапии. Это, безусловно, то, что Д. Винникотт понимал под терапией, когда говорил о потенциальном пространстве, в котором два человеческих существа учатся общаться, открывая себя друг другу реальными и значимыми способами (30). Трунгпа говорит, что независимость от гуру начинается с того момента, когда любая ситуация становится выражением его учения. «Сначала вы предались своему духовному другу. Затем вы общались и играли с ним в игры. А теперь вы пришли к состоянию полной открытости. В результате этой открытости вы начинаете видеть качество гуру в каждой жизненной ситуации, тогда все ситуации в жизни предоставляют вам возможность быть настолько же открытыми, насколько вы открыты гуру, и таким образом все может стать гуру» (10).

     Мессианский лидер - полная противоположность духовному другу. Он культивирует и поощряет именно развитие отношений «хозяин – слуга». Антрополог Энтони Уоллес описывает, как пророк проповедует свое видение нового типа жизни в евангелистском или мессианском духе.

     «Затем пророк приводит новообращенных в свою веру. Некоторые подвергаются истерическим припадкам, вызванным внушением в толпе; некоторые переживают экстатическое видение наедине с собой; некоторые убеждаются более или менее рациональными аргументами... Пророк меняет свое послание в соответствии со своими потребностями. В тех случаях, когда развивается организованная враждебность к движению, часто происходит кристаллизация ответной враждебности против неверующих, и акцент смещается с культивирования идеала на борьбу с неверующими» (31).

     Духовный друг близок к концепции Райха о новом лидере (11). Он обычный, а не особенный. Он сопротивляется соблазну стать лидером. Он отказывается обещать людям какое-либо спасение, но терпеливо ищет время, чтобы показать им пути, по которым они могут спастись сами. Он не поддается ни мистификации толпы, ни ожиданию капитуляции, подразумеваемой отношениями «хозяин – слуга», ни псевдо-капитуляции.

 

     ПСИХИЧЕСКИЙ ЦЕМЕНТ И ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ  ГЕРОЯ

     У Фрейда есть интересное обсуждение процесса капитуляции в отношении группового процесса, когда он включает в себя подчинение индивидуальных жизненных процессов направлению, моральному уставу и идеалу мощного харизматического лидера.

     «Скандальные и принудительные характеристики групповых образований, - пишет он, - могут быть с полным основанием отнесены к факту их происхождения от первобытной орды… Группа все еще желает управляться неограниченной силой; у нее крайняя страсть к авторитету… жажда повиновения. «Главный отец» - это групповой идеал, который управляет эго вместо идеала эго» (32).

     Фрейд утверждает, что «обожествление героя», которое возвышает лидера до позиции сверх-нормального авторитета, идет рука об руку с регрессивным отказом от истинного самоутверждения:

     «Можно было бы сказать, что интенсивные эмоциональные связи, которые мы наблюдаем в группах, вполне достаточны для объяснения одной из их характеристик: отсутствие независимости и инициативы у их членов, сходство всех реакций, их сведение, так сказать, к уровню групповых индивидов.  Но если мы посмотрим на группу как на единое целое, то она показывает нам нечто большее. Некоторые из ее особенностей - слабость интеллектуальных способностей, отсутствие эмоциональной сдержанности, неспособность к умеренности и замедлению, склонность превышать все пределы в выражении эмоций и полностью освобождаться от них в форме действия. Эти и подобные черты ... показывают безошибочную картину регресса психической деятельности к более ранней стадии» (32).

     Фрейд связывает перенос на харизматического лидера с процессом слепого безрассудного увлечения и любви. Настоящая любовь, как ясно показал Раджниш в приведенной ранее цитате, не имеет ничего общего с капитуляцией перед другим. Но безрассудное увлечение - это форма зависимости (33), которая, по мнению Фрейда, обладает следующим качеством:

     «Одновременно с этой «преданностью» эго объекту страсти, которую уже не отличить от сублимированной преданности абстрактной идее, функции, отведенные идеалу эго, полностью прекращают действовать. Критика молчит; все, что делает и просит объект, правильно и безупречно. Совесть не имеет никакого отношения ко всему, что делается ради объекта; в слепоте любви безжалостность доходит до уровня преступления» (32).

     Мы можем вспомнить здесь опыт Евы Ренци, подробно описанный в моей предыдущей статье о насилии в терапии (1). Лидер ее группы утверждал, что нападения на членов группы были оправданы во имя послушания высшей этике капитуляции перед спонтанностью и тотальностью, а также признавал, что действия, разрешенные или молчаливо поощряемые в его группах, были бы преступлением во многих странах. Сама Ренци в своих интервью прессе опрометчиво заявила, что, по ее мнению, участники  групп, которые напали на нее, были «загипнотизированы» лидером. Я не сомневаюсь, что она совершенно не права, если только мы не интерпретируем термин «быть загипнотизированным» в более широком и глубоком смысле. Именно это Фрейд и делает далее:

     «Очевидно, что от влюбленности (слепого увлечения) до гипноза - всего лишь короткий шаг. То, в чем эти два аспекта совпадают, очевидно. По отношению к гипнотизеру, как и к любимому объекту, наблюдается такое же смиренное подчинение, покорное следование, такое же отсутствие критики и потеря собственной инициативы… С другой стороны, мы можем также сказать, что если группа находится  под гипнозом (если такое выражение допустимо), она состоит из двух членов» (32).

     Эрнест Беккер в главе под названием «Cистема несвободы - заклятие, наложенное на людей» пишет об очаровании человека, обладающего властью, будь то власть политическая или духовная. «В нем есть что-то такое, что, кажется, излучает свет и втягивает других людей в свою ауру. Юнг назвал этот завораживающий эффект «мана личности»… Люди, как позже выразился Фенихель, «жаждут быть загипнотизированными» именно потому, что они хотят вернуться к магической защите, участию во всемогуществе, «океаническому чувству», которым они наслаждались, когда были любимы и защищены своими родителями. По Фрейду, жизненная сила, удерживающая группы вместе, функционировала как своего рода психический цемент, который связывал людей через взаимную и бездумную взаимозависимость, магнетическую силу лидера в ответ на повинное делегирование ему воли каждого» (34).

     На протяжении всей этой дискуссии важно помнить о различии между здоровой и зависимой любовью; между гипнозом, используемым действительно как терапевтический метод, и гипнозом, манипулятивно используемым в стиле Свенгали; между рабочим демократическим и эмоционально зачумленным групповым процессом. Эти важнейшие различия точно эквивалентны обоснованным и необоснованным формам капитуляции, а также жизнеутверждающему и жизне-отрицающему использованию эго.

 

     БОЛЬШОЙ РАЗРЫВ

     Третий процесс, о котором я упоминал ранее - развитие компенсаторной капитуляции. Суть его заключается в том, что человек, озаренный пониманием того, что капитуляция - это хорошо, использует ее как рационализацию отказа именно от той части своей жизни, которую он уже предрасположен исключить в силу своего характера. Это подводит нас к проблеме, стоящей перед адептами, поскольку одна из трудностей, с которой мы сталкиваемся, пытаясь понять, как религиозное учение о капитуляции постоянно неправильно понимается, заключается в разрыве между учением и его пониманием. Райх подробно пишет об этой проблеме в своей книге «Убийство Христа»:

     «Ученики Христа на самом деле не понимают, о чем он говорит. Они лишь смутно осознают великое обетование, данное им. Они чувствуют его, они пьют его полными глотками, но не могут переварить… когда слова перестают слетать с его губ, эхо перестает отражаться от горы. Они изо всех сил стараются учиться у Христа и воспроизводить его учение. Но вскоре они обнаруживают, что просто не понимают и не могут понять его. Они чувствуют его таинственным, каким-то темным, далеким, не совсем настоящим, странным, очень сильно отличающимся от всего другого, как будто видят его сквозь туман или дымку. Открывается широкая пропасть, которая больше никогда не закрывается. Это большой разрыв между фактическим бессилием толпы и ее мистическим отождествлением с оратором на трибуне. В эту пропасть Гитлеры, Сталины, Муссолини, Барабасы и злодеи всех веков и стран сливают свое влияние на людей» (11).

     Далее Райх с большой прозорливостью и ясностью описывает, что происходит в промежутке между посланием великого учителя и тем, как это послание может быть воспринято многими из тех, кто его слышит:

     «Настоящая опасность для существования человека возникает, если новатор или пророк не остается сидеть на месте и не умирает в молчании. Настоящая опасность приходит в результате успеха пророка». Вот шаги к всеобщей социальной катастрофе:

1.  Масса инертных людей подхватывает великую надежду,

заключенную в новом послании нескольких маленьких великих людей.

1.  Эти маленькие великие люди не так инертны, как большое

людское стадо. Они бдительны, проницательны, стремятся к успеху и власти, но пока не к власти над людьми.

1. Пророки, которые осуждали греховное существование и

видели новые земли, дают обещания, не зная, что они создают основу для новой злой силы, которую они сами первые осудили бы.

     4. Маленькие великие люди ухватятся за новую идею. Они опьянеют от потенциальных возможностей нового видения. Опьянение властью - это непреднамеренный, но определенный результат смешения великого видения и малых знаний. Таким образом, из великолепного видения спасения создается новое, еще худшее зло. Инертность человека, видение пророка и превращение видения в опьянение маленьких апостолов великих пророков составляют трио, которое является репродуктивной системой человеческого страдания» (5).

     Эти наблюдения Райха были попытками понять, что происходит с великими религиозными учителями и основателями новых знаний. Он предвидел, как оказалось, точно, много мелочей, которые должны были произойти в оргономическом движении, выросшем из его собственной работы (35), так же, как он был свидетелем вырождения в стерильные догмы творческих идей Фрейда и Маркса. Он видел, как легко учитель-пророк, прозорливый человек или просветленный мастер может быть окружен массой последователей, которые вскоре после смерти основателя, а иногда и при его жизни, начинают портить и опошлять новое великое учение. Он также видел тенденцию маленьких людей забираться в вагон власти и наживаться на легковерии людей и их жажде истины и чудес. Примеры нашего времени будут приведены во второй части этой статьи, где также будут более подробно рассмотрены характеристики людей, которые отдаются массовым движениям религиозного, терапевтического или политического характера, полагая, что такая капитуляция и есть то самое, о чем на самом деле говорят духовные учителя. Я постараюсь поделиться с вами своим взглядом о той большой пропасти, о которой говорил Райх, и которая, как он опасался, уже никогда не будет закрыта.

(Продолжение следует)

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Boadella, David         “Violence in therapy”, Energy and Character, Vol. 11, No. 1, January 1980.
2. Kelley, Charles          “Primal scream and genital character”, Energy and Character, Vol. 2, No 3, September 1971.
3. Boadella, David         “The flow to the head”, Energy and Character, Vol. 9, No. 3, September 1979.
4. Krishnamurti, Jiddu   Talks by Krishnamurti in Europe 1962. London 1963.
5. Lowen, Alexander     The physical dynamics of character structure, New York 1958
6. Durkehim, Karlfired   Hara, Allen and Unwin, London, 1977.

       Graf von                    

1. Tillich, Paul                Systematic Theology, Vol. 2, London 1957.
2. Tillich, Paul                Systematic Theology, Vol. 3, London 1964.
3. Tillich, Paul                Systematic Theology, Vol. 1, London 1952.
4. Trungpa, Chögyam    Cutting through spiritual materialism, Shambala, London, 1973.
5. Reich, Wilhelm          The murder of Christ, Rangeley, Maine, 1953.
6. Boadella, David         “The inner ground”, Energy and Character, Vol. 10, No. 2, May 1979.
7. Boadella, David         “Between coma and convulsion Part II”, Energy and Character, Vol. 7, No. 1, January 1976.
8. Boadella, David         The Charge of Consciousness, Abbotsbury, 1979.
9. Sanella, Lee                Kundalini: psychosis or transcendence, San Francisco, 1976.
10. Jung, Carl                   Psychological commentaries on kundalini yoga, New York 1975.
11. Kent, Caron                The puzzled body, London 1971.
12. Bentov, Itzhak            Stalking the wild pendulum, Wildwood House, London 1978.
13. Guntrip, Harry            Personality structure and human interaction, London 1961.
14. Lake, Frank                Clinical Theology, Darton Longman and Todd, London 1976.
15. Rajneesh, Bhagwan    Nothing to lose but your head, Poona, India, 1978.

       Shree

1. Nell, A.S.                    Hearts not heads in the school, London 1948.
2. Shapiro, David           Neurotic styles, New York, 1965.
3. Watts, Alan                The way of Zen, London 1957.
4. Lowen, Alexander     The rhythm of life, New York, 1966.
5. Kelley, Charles          Education in feeling and purpose, Energy and Character, Vol. 2, No. 1, January 1971.
6. Tillich, Paul                The courage to be, Nisbet and Co.Ltd., London, 1952.
7. Rajneesh, Bhagwan    Zen: path of paradox. Quoted in RAJNEESH FOUNDATION     Shree  NEWSLETTER, Vol. IV, January 1^st, 1978.
8. Rajneesh, Bhagwan    The secret of secrets. Quoted in RAJNEESH FOUNDATION      Shree NEWSLETTER, Vol. 4, No. 20, October 16^th, 1978.
   1. Winnicott, Donald      Playing and reality, London 1971.
   2. Krause, Charles          The Guyana Massacre, Pan Books, London and Sydney 1922.
   3. Freud, Sigmund          Group psychology and the analysis of the ego, London 1922.
   4. Peele, Stanton            Love and addiction, London 1977.
   5. Becker, Ernest            The denial of death, New York 1973.
   6. Boadella, David         “On doctrinaire movements, Energy and Character, Vol. 2, No. 1, January 1971

 

 

Приложение I

     «Мы обсуждали, как разбираться и решать проблемы, связанные  с сознанием, последней стадией развития эго, и стадией предшествующей. Когда мы говорим о них, речь идет не о полном их устранении, а о том, чтобы действительно увидеть и преобразовать их запутанные качества в трансцендентные.  Мы по-прежнему используем энергию мысли, энергию эмоций и энергию концепции. Обычно, когда мы говорим об идее эго, немедленная реакция аудитории - рассматривать его как злодея, врага. Вы чувствуете, что должны уничтожить эго, что является мазохистским и самоубийственным подходом… Истинная духовность - это не битва; это высшая практика ненасилия. Мы не рассматриваем какую-либо часть нас самих как злодея и врага, но пытаемся использовать их, как часть естественного процесса жизни».

Чогьям Трунгпа: Миф свободы

Беркли и Лондон, 1976 г.

 

Приложение II

     «Для того, чтобы стать быть динамичным лектором, вы должны знать, как завладеть сердцем слушателя и удержать его. Если в личности человека появляется трещина, вы вставляете в нее нож и раскалываете человека на части».

Из: Божественный принцип,  Сун Мен Мун

 

Перевод В. Березкиной-Орловой и Н. Сахаровой