Охваченное страстью тело. Эротическая витальность и расстройство.
Уильям Корнелл
(Выдержки из статьи)
The Impassionate Body: Erotic Vitality & Disturbance
By William F. Cornell,
En & Ch, vol. 33, 2004
Эротические страсти занимают странное, если не сказать сомнительное и рискованное, место в истории и ценностях психотерапии. Сексуальность и страсть занимали центральное место в работах Райха.
Он страстно писал о страсти. Он говорил некомфортную правду, конфронтировал с коллегами, пациентами, социальными структурами, святыми убеждениями. Он провоцировал возбуждение, тревогу и ненависть – три первичные эмоции, часто связываемые с любовью и сексом.
Райх писал, что сексуальная витальность существенна для эмоционального здоровья и зрелых отношений.
Сексуальная витальность не сводится к сексу!
Клиническое использование наработок Райха о сексуальности было практически сброшено со счетов в истории и практике телесной психотерапии. Многие его исследования 20–30 годов на тему сексуальности, тревоги по поводу получения удовольствия и т.д. были утеряны. Нео-райхианской традиции осталось механистическая и обедненная модель сексуальности.
Автор статьи поставил цель пересмотреть место страсти и эротики в современной психотерапии, которая поощряла исчезновение сексуальности из эмоционального, отношенческого и терапевтического ландшафта, и даже их словаря.
В большинстве современной литературы «сексуальность рассматривается, как отношения, а не как сила». Сила тела, сила сексуальности, сила желания.
Эротика включает в себя все сексуальные и чувственные ощущения, чувства и фантазии. Она не может быть идентифицирована только с притяжением и сексуальным возбуждением, она может также включать тревогу и отвращение. В эротике упор часто делается не на саму сексуальную активность, а на фантазию. Нет сексуальной активности без фантазии, но фантазия не всегда ведет к активности.
Считалось, что сексуальные фантазии обслуживают защитные функции (уход из тела в голову). Иногда именно так и бывает, но не всегда. Иногда фантазии связаны с исследованием желания, возникающих возможностей, возбуждающих и беспокоящих как клиента, так и терапевта.
Исчезающий ландшафт
Зачем люди ходят на психотерапию? Клиенты ищут, а терапевты обеспечивают поддерживающее окружение, эмпатические отношения. Безопасность и сопереживание занимают бóльшую роль, чем конфликты и страсти. Центральное место в американской телесной и психоаналитической терапии занимают объектные отношения, теории привязанности, теории травмы (жертвы/преследователя), нью-эйджевская духовность и мистицизм. Эти модели не являются анти-сексуальными, но и ценность сексуальности, как центрального аспекта человеческой природы не признается. Эротические страсти «одомашниваются» (приручаются, причесываются и цивилизуются). Сексуальность и удовольствие исчезают с ландшафта теории и практики психотерапии. Если в рассказах (или снах и фантазиях) присутствуют темы сексуальности, они интерпретируются с точки зрения объектных отношений или защитных механизмов.
В то время, как взрослая сексуальность не всегда является защитной дымовой завесой, прикрывающей пре-эдипальные и инфантильные проблемы.
Тревога
Любовь, страсть и тревога всегда идут рука об руку. Тревога заставляет людей контролировать то, что не может быть проконтролировано, в надежде сделать жизнь более предсказуемой. В результате возникают застой, однообразие, спутанность, отношения быстро выдыхаются, интимность становится пресной, прекращается взаимный рост. То же самое происходит с терапевтическими отношениями, если терапевт и клиент пытаются обуздать тревогу и избежать разочарования, сопутствующие любовным отношениям.
Природа тревоги хорошо описана Винникоттом в статье «Страх срыва» (The fear of breakdown), хотя он писал о защитах в терапевтическом процессе, но не в контексте сексуальности; речь идет о страхе помешательства, дезинтеграции, дезориентации, капитуляции в результате уязвимости, агрессии и стыда.
Сексуальность – это не тихие воды, это жар эротической страсти.
Влияние традиционного гендерного воспитания калечит эмоциональное здоровье детей и эротические способности взрослых.
Встреча с сексуальностью в терапевтических отношениях, это и встреча с силой жизненных превратностей, переполнением фантазиями, идеализацией, разочарованием, фрустрацией, агрессией, возбуждением, непредсказуемостью. В теме взрослой сексуальности мы встречаемся с тревогой, удовольствием, эмоциональным заражением, дифференциацией, потерей. Это сложная и беспокойная территория, которую терапевт и клиент молчаливо договариваются избегать.
Удовольствие и отмена прежнего
Исследования младенцев показывают, что центральным для организации живого ощущения себя и своего тела является переживание удовольствия.
Алан Шор пишет: «…многие теоретики эмоций упускают из виду, что регуляция аффекта состоит не только в уменьшении интенсивности аффекта и ослаблении негативных эмоций. Для более комплексной саморегуляции важна также интенсификация позитивных эмоций. Привязанность это не только про восстановление безопасности после стрессового негативного события, а интерактивная амплификация позитивных аффектов (например, в игре).
То же самое можно сказать о терапии. Терапевтические отношения – средство для создания и усиления способности переживать позитивные (и агрессивные) аффекты, а также смягчение дистресса и негативного аффекта.
В основе взрослых отношений лежат ранние эротические переживания, которые передаются от матери к младенцу через кормление грудью, всяческие акустические символы и т.д. В самом кормлении грудью много эротического (ощущения в переполненной груди, страстная атака голодного ребенка и обоюдное удовольствие от процесса; агуканье и другие звуки выводят младенца из аутистического кокона). Ребенок вовлекается в это довербальное взаимодействие, связанное с его и материнским телом. Все это переводит отношения матери и младенца за пределы сферы только комфорта и только питания.
Часто люди приходят в терапию не за удовольствием и эротизмом, а за компенсацией детских ран, желая встретить идеализированные, исцеляющие отношения, которые обеспечивает понимающий и почти совершенный заменитель родителя. Но если клиент ищет возможности развить страстные взрослые отношения, слащавость и идеализация терапевтических отношений ему вряд ли помогут. Взрослые отношения – не безопасны и непредсказуемы. Эротика – не что-то уютное. В ней есть обнаженность (незащищенность), желание захватить и быть захваченным. В ней много путаницы. Также и зрелые терапевтические отношения могут быть запутанными, то близкими и теплыми, то сложными и отдаленными.
Корнелл пишет: «Эротизм отношений уводит нас от ощущения только себя, своего тела, отдельных от другого человека и его тела… он переделывает нас, отменяет на время нашу отдельность и приводит к смешению границ». Внезапное резкое изменение чувств может привести человека в смятение, возможно даже в переживание отвращения и стыда.
Заразительность эротических переживаний[1].
Перенос и контрперенос
Переживание эротического переноса и контрпереноса отменяют прежние отношения, которые сформировались до этого в терапии. Отношения дезорганизуются.
Это катастрофа или новые возможности? Терапевт оказывается на острие ножа, на грани между этими двумя состояниями. Можем ли мы позволить силам эротического желания и фантазии изменить установившийся порядок терапевтических отношений? Все это порождает замешательство (осознаваемое или нет). Возникают вопросы: чьи это чувства, кто начал этот процесс, кто я для тебя, а ты для меня, в чем границы между желанием и действием? Как можно использовать эротический контрперенос, как источник информации, а не инфицирования? И терапевт, и клиент попадают в область амбивалентности, двусмысленности, возбуждения, тревоги и отвращения.
В размышлениях об эротическом переносе и контрпереносе некоторые психоаналитики задаются вопросом, можно ли найти место взрослой сексуальности в терапии.
Корнелл пишет: «Психоаналитики контролируют себя, пациентов, свое понимание процесса в попытке минимизировать, отрицать, проецировать и патологизировать возникающие чувства. Их тревога коренится в страхе отреагирования и отсутствии столь бы то ни было внятной и разумно сформулированной теории о природе нормальной взрослой сексуальности и ее проявлениях в клинической практике. Есть точка зрения, что проявление эротических чувств нормально и здорОво на поздних стадиях терапии, что их не надо избегать и замалчивать, а наоборот приветствовать и исследовать… Они являются путем и способом роста и взросления. Они указывают на глубочайшее желание пациента расти. Развитие эротического переноса является переходной стадией трансформации и психического роста». Это нельзя игнорировать, как и нельзя отреагировать.
Важно прояснить разницу между эротическим и эротизированным переносом. Эротизированный перенос – это защитное использование сексуальности и эротики. Чувства появляются не из развития и углубления отношений, а рождаются из идеализации и попытки защититься от конфликтов, потерь и углубления отношений. Этот перенос, как правило, односторонний. А если терапевт и попадается в ловушку, у него не рождается восторга и привязанности.
Эротизированный контрперенос также односторонний и обслуживает нарцисстические потребности терапевта.
Некоторые терапевты считают, что надо напрямую говорить клиенту о своих эротических чувствах. Автор статьи не согласен. Он считает, что эротический контрперенос надо использовать для распознавания и понимания возможности физического и эмоционального продвижения в процессе. Обычно чувства клиента адресуются терапевту («Только ты, только с тобой…»), их надо вернуть клиенту.
Эротический перенос/контрперенос совсем не являются сладкими и светлыми, потому что пронизаны «тенями» и конфликтами обоих. Элементами эротического контрпереноса могут стать как нежность, возбуждение и притяжение, так и апатия, отсутствие интереса, и даже отвращение. Все это указывает на то, что все эти элементы возможно присутствуют в эротической, соматической и психической жизни клиента. Не очень полезно раскрывать сразу и напрямую все свои чувства клиенту, он должен их переваривать, раскрывать их смыслы. «Терапевт должен погружаться в эротические переживания клиента, но не тонуть в них». Важно, чтобы и клиент их «присвоил», но в них не потонул. Для того, чтобы с этими чувствами можно было работать, клиент должен быть не объектом желания, но объектом внимания терапевта.
Дифференциация и взросление
Важно отличать эротику взрослой жизни и интимности от регрессивных инфантильных фантазий принадлежности и слияния.
Корнелл приводит метафору: «Каждый хороший отец должен станцевать вальс со своей дочерью, а потом отойти в сторонку, и подвести под руку к алтарю с ее суженным».
Инаковость и потеря
Другие «опасности» взрослой сексуальности, от которых защищаются люди: невозможность принять малейшую фрустрацию, разочарование, муки ревности, признания того, что объект отличается от того, что было на него спроецировано, страдание и разрушение себя или объекта любви в случае конфликта. Для ухода от всего этого человек избегает вступать в отношения во всей их полноте, надеясь, что тогда всего этого можно избежать.
В нашем сексуальном развитии мы не можем избежать потерь и разочарований. С раннего возраста человек встречается с серией фрустраций, потерь и разочарований. Встречаясь с фрустрацией, младенец реагирует гневом, а потом депрессией. В работе со взрослой сексуальностью мы также можем встретиться с т.н. «архаичной сексуальностью», в которой любовь бывает трудно отличить от ненависти. Эти все потери важно пережить.
Винникотт говорил о первой потери: мама, которая все время была в доступе, возвращается к своей жизни и превращается из перфектной в достаточно хорошую. Если все проходит хорошо, ребенок научается тому, что он может жить и получать удовольствие и в присутствии, и в отсутствии родителей.
Когда ребенок встает и начинает передвигаться, они может уйти от родителей, и они также могут увеличить дистанцию. Его тело само по себе становится источником возбуждения и исследования. Часто в это время родители переживают «потерю» ребенка. Как они с этим справляются? Доступны ли они, когда ребенок возвращается? Остается ли он объектом восхищения, любви и чувственных переживаний, становясь более независимым? Если да, то ребенок научается тому, что сепарация не эквивалентна потери и что он сам (его тело) могут стать источником независимости, и интимности.
Когда ребенок открывает для себя разницу полов, отличие между мальчиками и девочками, мамой и папой, то, что он не может быть и мальчиком, и девочкой одновременно. Все эти открытия порождают тревогу, замешательство, зависть, привлекательность одного пола и отвращение к проявлениям другого. Кого больше любят? Кем лучше быть? Как относятся родители к телу и гениталиям мальчиков и девочек? Что означает быть больше похожим на одного из родителей?
Происходит потеря и в эдиповой стадии. Ребенок узнает, что связь между мамой и папой отличается от всех других связей между членами семьи.
Взрослая жизнь полна потерь: как сохранить любовь и возбуждение в ситуации конфликтов и разочарований? Как сохранить любовь без обещаний и вознаграждений? Как сохранить возможность любить и желать после разводов, расставаний, смертей?
Возможность заниматься сексом сравнительно легко восстановить. Страсть и возможность открываться новому и неизвестному – нет. Снова боль, неудачи, тревога, оживление проблем и потерь, идущих из детства. Здесь важна помощь терапевта: увидеть и пережить потери, чтобы открыться навстречу новому.
Выводы
Что происходит, если мы, как терапевты не чествуем тела наших клиентов, отворачиваемся от их эротических фантазий и взаимодействия?
Что происходит, когда это делают родители?
Мать может испытывать амбивалентные чувства по поводу того, что младенец – сексуальное существо и что у него есть гениталии. Если мать отказывается принимать сексуальность ребенка, никак не реагирует вокально, отворачивает взгляд, ее прикосновения становятся безжизненными , или сопровождаются отвращением, или ее внимание переносится на другие части тела, она, тем самым, защищается от своей глубокой сексуальности и от глубокой сексуальности ребенка, она «сообщает» ребенку амбивалентное отношение к его сексуальности.
Так и терапевт, почувствовав эротические аспекты в работе, может предлагать клиентам эмпатические отношения, поддерживающее сопровождение, духовные поиски, чтобы избежать интенсивности, неопределенности и эротических потрясений. Автор не имеет в виду, что мы должны вести клиентов в эротику. Наши собственные тела, внимание к процессам клиента нас волей-неволей приведут туда. Нам нужно посмотреть, как мы тонко (или не тонко) обучаем клиентов избегать этих тем, возможно даже уводить в сторону от них. Наша готовность идти с клиентом в исследование этих тем открывает для него возможность помочь ему жить полной жизнью.
Перевод В. Березкиной-Орловой
