В свое время мы поместили на сайте одну из первых статей о биосинтезе под названием «Что такое биосинтез» (“What is Biosynthesis”). В статье описывались основные биосинтетические понятия и выдержки из семинаров. Теперь мы решили оставить этот текст как некоторое Введение, а ниже помещаем оригинальную статью Дэвида под этим же названием

ЧТО ТАКОЕ БИОСИНТЕЗ?

Дэвид Боаделла

WHAT IS BIOSYNTHESIS?

By David Boadella

 

1.         ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СОБЫТИЯ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ

1.1. Биосинтез - это соматическая психотерапия, которую я разработал в начале семидесятых годов. Мой подход вырос из многолетнего опыта в райхианской терапии, поэтому сначала необходимо дать краткую предысторию работ Вильгельма Райха.

Райх был психоаналитиком, работавшим с Фрейдом в Вене в двадцатых годах. Он продолжил ранние работы Фрейда и Брейера, в которых основное внимание уделялось энергии невроза и экспрессивному высвобождению эмоций. Работая в Вене и Берлине, Райх разработал свой метод характеро-анализа, рассматривая характер как защиту от угрозы первичным потребностям. Несколько лет спустя, в Копенгагене и Осло, Райх создал метод «вегетотерапии», который был непосредственно связан с соматическими корнями сопротивления характера, что проявлялось в виде системы мышечных напряжений, которые Райх назвал «панцирем». Согласно Райху невроз был физиологически укоренен в этих напряжениях и связанных с ними нарушениях ритма дыхания. Райх рассматривал застой либидо как застой сексуальной энергии, который приводит к снижению способности человека к глубокому контакту и получению удовлетворения в оргазме. В вегетотерапии использовались прикосновения и выразительные движения, для высвобождения подавленных импульсов, которые были заперты в мышечном панцире. Клиенту помогали восстановить функцию пульсации в тканях и самовыражении, которая спонтанно возникала, по мере разрушения мышечной брони.

В 1952-1957 годах я проходил личную терапию у Пола Риттера (PaulRitter) в Ноттингеме, а впоследствии прошел дальнейшее обучение вегетотерапии у Олы Ракнес (OlaRaknes), главного райхианского терапевта Норвегии.

В конце шестидесятых годов из райхианской традиции вышли два отдельных направления, которые укоренились в Лондоне. Первым из них была биодинамическая психология, метод, разработанный Гердой Бойсен (GerdaBoyesen) в Осло, который работал с различными видами массажа для высвобождения заблокированной энергии. Когда она переехала из Осло в Лондон в 1969 году, я организовал ее первые профессиональные семинары, опубликовал ее теоретические работы и провел несколько десятков групп для терапевтов, проходящих обучение в институте биодинамической психологии Бойсен. Вторым направлением стал биоэнергетический анализ, который был создан Александром Лоуэном и Джоном Пьерракосом в Нью-Йорке. В 1968 году я помог организовать первый семинар Лоуэна в Европе. Два года спустя я основал «Журнал биоэнергетических исследований» (JournalofBio-energeticResearch) и был приглашен Лоуэном в качестве гостя на его первую международную конференцию в Мехико в 1971 году. В моем журнале публиковались статьи всех ведущих терапевтов, писавших о биоэнергетике. Впоследствии я работал в качестве приглашенного тренера в дюжине или около того программ по обучению биоэнергетике.

На мой подход к терапии оказали сильное влияние не только Райх и его последователи, но и ряд коллег, которые подчеркивали особенную важность для понимания здоровья и болезни, инсайтов, полученных из эмбриологии и изучения жизни младенца в утробе матери.

В первую очередь необходимо упомянуть Стэнли Келемана (StanleyKeleman), директора Центра энергетических исследований в Беркли. Келеман имел обширный и богатый опыт работы не только в Институте биоэнергетического анализа, где он являлся старшим тренером, но и в Центре религиозных исследований под руководством Карлфрида Дюркгейма (KarlfriedDurkheim) в Германии, а также у Нины Булл (NinaBull) директора программы исследований двигательных установок в Колледже врачей и хирургов Колумбийского университета в Нью-Йорке. Келеман научил меня читать качества экспрессии человека, понимать важность формативного процесса и эмоциональной анатомии тела.

1.2. Термин «биосинтез» был впервые использован Фрэнсисом Моттом (FrancisMott), английским аналитиком, работавшим в конфигурационной психологии, уходящей корнями в глубинные исследования жизни в утробе матери. Мотт был пациентом Нандора Фодора (NandorFodor), который был пациентом Отто Ранка (OttoRank). Однажды Мотт беседовал с Роберто Ассаджиоли, основателем психосинтеза. Он сказал, что его работа является биосинтезом, поскольку связана с органическими корнями жизненного процесса в эмбриональном существовании. Однако, несмотря на это, Мотт работал только в области психологии: его главным инструментом была интерпретация снов.

Работа Мотта была значительно расширена и развита благодаря исследованиям Фрэнка Лэйка в области пренатальной психологии и первичной интеграции. Фрэнк Лейк практиковал глубокую форму регрессивной терапии, которую он разработал в Англии в пятидесятых годах, сначала используя ЛСД, а позже, более эффективно, стимулируя изменения сознания за счет углубления дыхания. Лэйк был терапевтом, опиравшимся на традиции британского подхода объектных отношений, основанного Дж. Д. Фэрбэрном и Гарри Гантрипом (J.D.Fairbairn & HarryGuntrip). Я представил динамический подход Фрэнка Лейка в Лондоне, и начал понимать, что мой подход к терапии включает в себя объединение трех различных традиций, развившихся после Фрейда: одну, идущую от Райха, Лоуэна и Герды Бойсен, сфокусированную на потоке энергии либидо; другую, берущую начало от Ранка и позже Фрэнсиса Мотта, связанную с исследованием пренатального опыта; и третью, опирающуюся на работы Мелани Кляйн по теории объектных отношений и Фрэнка Лэйка о взаимоотношениях матери и младенца.

Биосинтез – открытая, а не замкнутая система. Это не законченный и фиксированный набор теорий и методов, а продолжающее развиваться направление.

Интеграция этих подходов была впервые представлена на лекции под названием «Стресс и характер», которую я прочитал в Тавистокском институте человеческих отношений в январе 1974 года в Лондоне.

После смерти Мотта я использовал слово «биосинтез» для обозначения своего особого подхода терапии и для того, чтобы отличить его от биоэнергетики. Использованные мною понятия, необходимые для соматического и психического здоровья и функционирования человека, полностью описаны ниже.

В 1976 году мне предложили стать директором недавно образованного Института развития человеческого потенциала в Лондоне, который был создан Дэвидом Благденом Марксом (DavidBlagdenMarks), директором первого Европейского Центра Роста. Там я преподавал принципы терапевтической интеграции в течение шести лет. В 1982 году я создал Центр Биосинтеза для координации сети учебных групп, которые, зародившись в Великобритании, распространилась в 30 других странах Европы, Северной и Южной Америки, Японии и Австралии. У центра нет здания, и он будет сопротивляться чрезмерной привязанности к структурам или организационной иерархии[1]. Биосинтез - это открытая система. Это не окончательный или фиксированный набор теорий и методов, а постоянно развивающаяся сеть концепций и практик, взятых из многих источников и интегрированных в более высокий уровень порядка. Подобно экологической системе, она процветает за счет разнообразия, но при этом объединена согласованностью и кооперативным взаимодействием между составляющими ее навыками и принципами.

 

2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ГИПОТЕЗЫ

2.1. ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА

Слово «персона» происходит от греческого «persona» - маски, скрывающей лицо человека, находящегося за ней. Человека нельзя было увидеть, но можно было услышать его голос. Его узнавали по звуку, по персоне.

Биосинтез унаследовал от Райха идею о том, что человека можно понять на трех уровнях экзистенциальной глубины. На поверхности мы видим маску - броню установок характера, сформированную как защиту от угроз целостности личности в детстве. Природа этих угроз будет рассмотрена позже. Защиты характера представляют собой ложное «я», которое скрывает истинное, подвергшееся угрозе в детстве. Когда защитные механизмы характера начинают ослабевать, появляется вторичный слой болезненных чувств, включая гнев, тревогу и отчаяние. Под ним находится первичный слой основных чувств - благополучия, любви и базовой уверенности в себе. Фрустрация этого слоя создает вторичный слой дистресса, а подавление его и протест, в свою очередь, создает маску.

Защитные механизмы характера позволяют увидеть типы людей в соответствии с их паттернами. В биосинтезе нас больше интересует система защит как форм стратегии выживания. Сопротивление нуждается в уважении за его функцию защиты жизни, а уникальные качества личности, которые представлены в паттернах характера, должны быть признаны, проявлены и оценены.

Уникальность человека заложена в его физическом теле и воплощена в его тканях. Поэтому качества жизни личности отражаются в тонусе мышц, выражении лица, ритмах дыхания и организации возбуждения/торможения. Терапевт видит людей, чьи тела были сформированы ограничивающими образами, принятыми в результате интернализации требований окружающей среды. Видеть человека - означает смотреть сквозь эти ограничивающие образы, заключенные в характере, за пределами обусловленностей, наложенных мышечной броней.

Биосинтез не считает, что человека можно свести к физическому телу. Последние исследования подтвердили древнее учение о том, что мы обладаем энергетическим телом, которое в Советском Союзе называют «биоплазма», а в работах бразильского биофизика Хермани Андраде (HermaniAndrade) – «периспирит[2]». В мистической традиции ему соответствует понятие «аура».

Биосинтез признает эти два способа существования, соматический и транс-соматический, и стремится связать их так, чтобы человек чувствовал себя как дома в обоих мирах. Акцент на органической и соматической жизни как выражении уникальности человека дополняется признанием воплощения качеств сущности, которая выходит за пределы рождения и смерти. В биосинтезе мы называем это трансперсональное измерение внутренней основой (или внутренним заземлением) человека. Большая часть терапевтической работы заключается в том, чтобы помочь человеку воплотить эту внутреннюю основу в его внешней жизни и открыть, углубляя контакт с богатой жизнью тела, истинную форму его внутреннего мира.

 

2.2. КОНЦЕПЦИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ И ЕГО НАРУШЕНИЙ

Поскольку в биосинтезе мы работаем с единством тела, разума и духа (или сущности), невозможно рассматривать психологическое здоровье отдельно от телесного и духовного.

В основе здоровья лежит ритмическая волновая функция, пульсация радостной и приятной жизнедеятельности. Эта пульсацию мы видим в биоплазме:

«У живого человека энергетические центры светятся и пульсируют; они излучают свет и необходимы для того количества энергии, которая метаболизируется в организме... У этой пульсирующей энергетической конфигурации множество цветов и вариаций оттенков, она выглядит так, как будто она мерцает, колеблется и пульсирует жизнью».

Расширение и сжатие энергетического поля соответствует процессам набухания и сжатия в тканях тела. Пульсации спинномозговой жидкости (10-14 раз в минуту), ритмы мозга, биение сердца, волнообразные процессы дыхания, растяжение и расслабление мышц - все это выражает фундаментальные колебания жизненного процесса, если он не нарушен. Следующие аспекты разработаны на основе творчества Олы Ракнес:

  Соматические аспекты здоровья:

1. Дыхание регулярное и ритмичное, со свободными и легкими движениями грудной клетки. Перистальтика в брюшной полости не спазматическая и не вялая, а функционирует с чувством внутреннего благополучия.
2. Организм находится в состоянии хорошего тонуса (эутонии). Мышцы способны легко переходить из состояния напряжения в расслабление, не будучи хронически ригидными или коллапсированными. Кровяное давление в норме, а венозные сосуды в ногах функционируют хорошо.
3. Кожа теплая, с хорошим кровоснабжением. Лицо живое и подвижное. Голос выразительный, не механический. Глаза контактны и светятся.
4. Оргазмическая пульсация также ритмичная и непроизвольная, сопровождающаяся удовлетворением и чувством любви к партнеру. Сексуальные и сердечные чувства относятся к одному и тому же человеку.

Психические аспекты здоровья:

1. Способность соотносить внешнее выражение с внутренней потребностью, а также функционировать на основе первичных жизненных потребностей и отличать их от вторичных зависимостей.

2. Способность устанавливать контакт с другим человеком без идеализации, проекции или других искажающих защит. Способность отличать подлинный контакт от замещающего, ценить и культивировать первый из них.

3. Способность контейнировать чувства и выражать их, а также принимать решения о том, когда это уместно делать.

4. Свобода от тревоги, когда нет опасности.

5. Мужество предпринимать действия, защищая то, что человек считает правильным, даже когда существует опасность.

Духовные аспекты здоровья:

1. Контакт с глубокими личными ценностями, связанный с ощущением непрерывности и смысла.

2. Экзистенциальная сила, позволяющая справляться с жизненными кризисами, не впадая в отчаяние.

3. Ощущение того, что жизнь - процесс постоянно углубляющегося уважения к собственному сердцу и сердцам других людей.

4. Свобода от невротического чувства вины и готовность к реальной ответственности.

Если перечисленное выше - качества здоровья, то нарушение - это потеря этих качеств. В ауре это проявляется в виде притупления свечения, вялости или чрезмерной активности в вибрационном качестве поля. В биосинтезе мы различаем три вида панциря:

     1. Висцеральный панцирь проявляется в сбое или дисфункции перистальтики или дыхания. Наблюдается тенденция к хронической гипервентиляции (избыточное дыхание) или гиповентиляции (недостаточное дыхание), а также к «закрытой» системе в брюшной полости (синдром раздраженного кишечника). В крайних формах эти дисфункции могут выражаться в предрасположенности к астме или колиту.

     2.  Мышечный и тканевый панцирь. Тонус мышц может нарушаться в двух направлениях: гипотонус (слабость, недостаток энергетического заряда) или гипертонус (напряженность, избыточный заряд). Тканевый панцирь связан с предрасположенностью к вялости, что может порождать различные нарушения распределения жидкости, которые подробно описаны в работе Джона Олесена (JohnOlesen). В крайних формах мы видим склонность к ревматическим болям или к сердечно-сосудистым заболеваниям (гипертонии, сердечным стрессам).

     3.  Церебральный панцирь может проявляться в нарушении спинномозговых ритмов, биоэлектрических процессов мозга (транс-цефалический ток) или потока гормонов, а также в виде нарушений зрения и зрительного контакта. Склонность к навязчивому мышлению или к шизофреническому расстройству мышления представляют более серьезные проявления церебрального панциря.

Существует опасность разделения людей на овец и козлов[3]: здоровых, которые не нуждаются в терапии, и больных, которым она необходима. Более реалистично рассматривать здоровье как спектр и признать способность к невротическим реакциям у так называемых здоровых людей, а также способность к здоровью даже у довольно нарушенных личностей. В действительности, весь прогресс в терапии зависит от того, насколько терапевт может прийти в контакт со скрытыми ресурсами клиента.

 

2.3. ПРИОБРЕТЕНИЕ НАРУШЕНИЯ ПСИХИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ

          Независимо от того, видим ли мы вместе с Фрейдом происхождение невроза в эдиповом периоде, или вместе с Мелани Кляйн ищем его на первом году жизни, или вместе с Лэйком и Моттом относим его к пренатальному периоду, эффект столкновения между человеческими потребностями и процессом «цивилизации»  заключается в разрушении единства организма. Эта потеря единства затрагивает функциональную интеграцию трех эмбриональных слоев в организме. Они формируются у плода в течение первой недели жизни как внутренний (эндодерма), внешний (эктодерма) и средний (мезодерма) слои развивающейся клеточной массы. В теле ребенка или взрослого мы видим потерю связи между основными группами органов, которые соответствуют этим трем зародышевым слоям:

Эндодерма: органы пищеварения и легкие

Мезодерма: кости, мышцы и кровь

Эктодерма: кожа, органы чувств, мозг и нервы.

Влияние этого расщепления заключается в том, что действие отделяется от мышления и чувства, эмоции от движения и восприятия, понимание от движения и чувства.

В теле есть места, где эти дисфункции проявляются наиболее отчетливо: между головой и позвоночником на задней стороне шеи; между головой и туловищем - в горле; и между позвоночником и внутренними органами туловища – в области диафрагмы.

Так получилось, что эти три места соответствуют трем основным фазам в цикле созревания младенца:

При рождении давление сильно ощущается в задней стороне шеи и в области бровей. Это может нарушить связь головы с телом.

Оральные проблемы и стресс, связанный с отлучением от груди, создают напряжение в области горла, возникает путаница между дыханием и сосанием.

Анальное и генитальное подавление влияют на сжатие диафрагмы, естественного связующего звена между дыханием и движением.

В период внутриутробной жизни можно выделить три вида аффекта. Они существуют в виде пульсирующих волн ощущений, проходящих через различные части тела. Первый из них - поток умбиликального аффекта, идущий от плаценты через пуповину к центру тела. Если мать наслаждается своей беременностью и эмоционально счастлива, ее ощущение благополучия передается ребенку. Но до рождения плод может также подвергаться воздействию негативных эмоциональных состояний матери, передающихся   ему через пуповину с кровью. В период после рождения в дополнение к умбиликальному аффекту появляется кожный, связанный с ранним воздействием на кожу, глаза и уши младенца, что может создавать базовые паттерны недостаточной или избыточной чувствительности. Освоение позы и движений может привести к нарушениям кинестетических ощущений и вызвать многочисленные реакции испуга.

Защитные паттерны и различные типы характера, описанные в психоанализе и биоэнергетике, можно рассматривать как усвоенные способы совладания с этими ранними стрессами. В частности, для дифференциации стиля защиты, который использует человек, можно говорить о трех функциях.

Первая связана с количеством общей энергии, доступной для самозащиты. Мы можем различить полярность в количестве и качестве присутствующего заряда, который связан с тем, как человек дышит. Избыток заряда проявляется как склонность к борьбе или чрезмерному возбуждению в стрессовых ситуациях, а также как тенденция либо накапливать этот заряд, либо разряжать его взрывообразно. Недостаточный заряд приведет к тому, что человек будет реагировать на угрожающие ситуации более пассивно и смиренно. Отчасти мы имеем дело с естественной полярностью в работе нервной системы, а отчасти с паттернами реагирования, вызванными воспитанием. Таким образом, мы можем окружить ребенка чрезмерной стимуляцией, чтобы повысить уровень его заряда, а можем воспитывать его в недостаточно стимулирующей среде, которая не создает ему практически никакого вызова. Ханс Селье показал, что определенный уровень стресса (вызова) необходим для здоровья, а избыточный и недостаточный свидетельствуют о слишком большом или слишком малом уровне энергии.

Вторая функция - это уровень заземления, который связан с уровнем тонуса. У людей с сильным эго, используемым в защитных целях, развиваются различные формы ригидности, при которых тело может выглядеть как перегруженное. Такие люди склонны к компульсивности и фиксации на внешней реальности, особенно к стремлению упорно работать над чем-то. Если мускулатура недостаточно тонизирована и напряжена, человек будет чувствовать себя незаземленным. Ему будет труднее приспособиться к внешнему миру, он будет склонен больше уходить в мир внутренний. Крайние формы незаземленности проявляются в тенденции к развитию какого-либо психотического поведения.

Третья функция связана со стилем познания и восприятия. Линейное и логическое мышление требует от нас усиления тонуса ментального фокуса, подобно прожектору, высвечивающему конкретную проблему и исключающему все остальное. В крайних проявлениях формируется своего рода туннельное зрение. Противоположностью является более символический стиль мышления, подчеркивающий метафору, свободные ассоциации и образ. Этот стиль более свободный и расфокусированный.

Сочетание различных полярностей эмоционального заряда, мышечного тонуса и умственной сосредоточенности, в котором участвуют три различных компонента нервной системы, порождает восемь основных стилей личности. Фрэнк Лэйк показал, как можно позволить человеку переходить от одного полюса реакции к противоположному, по мере того как растет уровень «трансмаргинального стресса». Мы можем видеть это на примере реакции на холод: при определенном уровне холода человек может дрожать или бегать кругами, чтобы согреться, то есть реагировать движением. Но на более глубоких уровнях холода он может сохранять тепло, зарывшись под одеяло и сократив движение. Это аналогично тому, как человек справляется с эмоциональным холодом.

 

2.4. ЗАКРЕПЛЕНИЕ И СОХРАНЕНИЕ НАРУШЕНИЙ

         Невротическое расщепление имеет тенденцию к самовоспроизведению: структура характера становится социальной структурой. Подавленная энергия индивида становится топливом для политической тирании и контр-терроризма. Избитый ребенок вырастает и становится родителем, который бьет своих детей. Когда невротические тенденции характера социально рационализируются, они создают то, что Райх назвал «эмоциональной чумой». Дисфункциональное поведение нередко хорошо защищается социумом, что может выражаться в ряде проявлений, направленных против жизни, от ядерной промышленности до репрессивного школьного режима, дегуманизированной технологии чрезмерно механизированных родов, где потребности акушера могут превалировать над естественными ритмами ребенка и матери.

Коллективное выражение потери контакта со здоровыми жизненными функциями закрепляет невроз.

Я работал терапевтом примерно в тридцати странах и имел прекрасную возможность наблюдать за тем, какие акценты создаются различными культурными паттернами. Возможно необходимо выйти за пределы своей собственной культуры и взглянуть на нее со стороны, чтобы увидеть особую форму закрепления невроза.

Например, в Японии существует строгое табу на зрительный контакт и в то же время очень мощное давление на человека, чтобы он соответствовал групповым нормам. Глаза закрывают, чтобы скрыть индивидуальность. Но это не проблема репрессивного воспитания в конкретной семье, это усвоенная этика культурального паттерна, который ежедневно подкрепляется тысячами способов.

В Латинской Америке страх проявляется гораздо сильнее и в большей степени, чем в большинстве других культур, в которых я работаю. Он может быть связан с политической ситуацией, в которой выросли многие люди. В профессиональной группе, которую я вел в Буэнос-Айресе и которая состояла из гуманистических психологов, примерно одна треть группы были жертвами похищения, пыток, жестоких политических репрессий или свидетелями убийства и исчезновения друзей детства.

В Калифорнии, родине психотерапии и сотни других способов продвижения радикальных изменений, на конференции, посвященной политике тела, люди говорили: «Мы знаем, как развалиться, но не знаем, как снова собраться». Фрагментарность и разрозненность их многорасового общества и многоязычной среды, где «все идет своим чередом, но ничего не выходит», отразилась на структуре их характера.

Терапевтические системы, призванные облегчить страдания и способствовать улучшению здоровья, сами могут стать частью закрепления проблем и нарушений. Ведь легко превратить терапевтическое сообщество в новую форму тирании, которая требует от людей противоположного тому, чего требовала от их тирания прежняя. Легко использовать деликатную ситуацию переноса, существующую между помогающим и нуждающимся в помощи для того, чтобы навязать человеку свои убеждения и установки. Поэтому в биосинтезе мы также заинтересованы в том, чтобы научить людей противостоять манипуляциям и групповому давлению, которые иногда встречаются даже в терапевтической среде.

Еще одним источником закрепления невроза является то, что Фрейд называл «компульсивным повторением», связанным с сопротивлением. В биосинтезе сопротивление связано с такими понятиями из биологии, как гомеостаз - тенденция поддерживать жизнь такой, какая она есть, и с затуханием флуктуаций, которые являются качественными скачками из привычных состояний, в которых мы живем и к которым приучены. Но работа с сопротивлением ведет нас к описанию практики терапии.

 

3.1. ЦЕЛИ ТЕРАПИИ

Цель терапии - вернуть человека к состоянию здоровой пульсации, в котором основные жизненные активности ритмичны, доставляют удовольствие и работают на улучшение контакта с собой и другими.

Однако существует проблема в определении этой цели. Давным-давно Матиас Александер (MathiasAlexander) описал напряжение, создаваемое «достижением цели», и утверждал, что мы должны уделять пристальное внимание «средствам, при помощи которых цель может быть достигнута».

Вильгельм Райх в 1950 году организовал проект по изучению здоровых матерей и обнаружил, что стремление «быть здоровым» вызывает беспокойство. Точно так же усилия, направленные на расслабление, могут создать напряжение.

В биосинтезе процесс терапевтического роста важнее, чем продукт (результат). Если мы фокусируемся на результате, мы можем легко начать предъявлять пациенту требования соответствия нашей модели здоровья. Например, требование эмоциональной экспрессивности может вытекать из убеждения, что эмоциональная экспрессия – признак здоровья.

Терапия, ориентированная на продукт (результат), может предъявлять к людям, чья проблема связана с выполнением требований окружения, новые предписания, иногда равносильные новой форме тирании.

В терапии, ориентированной на процесс, пристальное внимание уделяется направлению, в котором хочет двигаться человек, которому нужна помощь в его продвижении, проблеме, с которой он сталкивается, и новым жизненным шагам, которые он стремится сделать. Если, как это часто бывает, клиенту неясно, куда идти, терапевт работает над расслаблением дыхания и мышечного напряжения пока направление роста и тенденция движения могут быть непосредственно прочувствованы клиентом. У клиента есть тема, потенциал, внутреннее направление, которое терапевт может непосредственно ощутить и помочь этому раскрыться. Таким образом, терапевт не стремится давать клиенту директивы, разве что в качестве временной меры, а помогает ему раскрыть внутреннее направление.

Поскольку существует множество различных жизненных стилей, не существует одной единственной цели терапии, их может быть много. Каждый человек по мере приближения к нахождению своего глубинного импульса и направления следования будет испытывать удовольствие, растущую жизненную силу и более полное чувство удовлетворения.

Хамид Али (HameedAli) в своей книге «Эликсир» (“The Elixir”) отмечает, что многие виды терапии решают, что хорошо для человека, и затем предлагают этому слдедловать. Например, целью одной терапевтической системы может стать «капитуляция», а другой - «развитие силы воли».

Однако необходимо, чтобы терапевт и клиент в обсуждении друг с другом определили, что является следующим шагом в развитии клиента, как терапевт может помочь клиенту сделать этот шаг, а не продвигать его к достижению своей цели. Тот, кому нужно научиться капитулировать, и тот, кому нужно развить волю, оба подключаются к процессу, «цель» которого может быть невидимой или видимой. Цель может меняться по мере развития процесса.

 

3.2. ЛИЧНОСТЬ ТЕРАПЕВТА

Невроз является результатом нарушенных первичных отношений. Терапия, чтобы быть глубоко эффективной, должна создать новые отношения.

Качества нарушенных отношений в совокупности создают паттерны интерференции (помехи) для ритма личностного роста. Результат этого – невроз. Терапевтические отношения должны создать резонанс с первичным ритмом роста.

Хороший терапевт с ограниченным репертуаром техник будет эффективно работать с клиентом в ограниченной области. Так, хороший вербальный терапевт может помочь клиенту прийти к очень важным инсайтам, но при этом пренебречь важнейшими соматическими изменениями.

С другой стороны, плохой терапевт с большим арсеналом глубоких техник может оказать плохое влияние на клиента в широкой области его развития.

От Паулу Фрейре (PauloFriere) биосинтез взял базовую модель трех стилей взаимодействия, которые определяют три стиля личности терапевта.

Первый из них он называет вторжением, второй - депривацией и третий - диалогом.

Вторгающийся терапевт «проникает» в клиента. Он становится не терапевтом, а насильником. Он может насиловать клиента интерпретациями, стреляющими в бессознательное (способами, которые Райх осудил в 1933 году), или подавлять, используя телесные техники, чтобы заставить клиента реагировать и преодолевать его сопротивление. (Вторжение - это отсутствие уважения к границам клиента, приводящее к тому, что клиент перестает доверять собственному процессу развития).

Депривация - это состояние, когда терапевт лишает клиента некоторого важного опыта, необходимого для его роста. Телесный терапевт, который не использует слова, лишает клиента вербального взаимодействия. Вербальный терапевт, не имеющий представления о теле, может лишить клиента кинестетического опыта.

Страх вторжения может привести к депривации, страх депривации - к вторжению. Между этими двумя стилями отношений находится «диалог».

Диалог может быть как вербальным, так и невербальным. Терапевт, открытый для диалога, будет учиться у своего клиента, а также учить его. Между ними возникнет более динамичное взаимодействие, основанное на открытой коммуникации и взаимно развивающихся процессах.

«Диалог» - это способ контакта, который создает резонанс с клиентом. Резонанс может быть использован для оценки уместности любой используемой техники. Личность клиента имеет первостепенное значение, техники - второстепенное.

Личность терапевта может быть слишком безличной или слишком личностной. Безличный терапевт старается быть объективным, скрывать свои чувства, оставаться пустым экраном или практиковать определенную технику. Чрезмерно личностный терапевт слишком субъективен, устанавливает симбиотические отношения с клиентом, реализует свои личные потребности на сессии и не способен работать как с переносом, так и с контрпереносом.

Безусловно, перенос и контрперенос становится сильнее, если мы используем прикосновения, поэтому терапевту нужно проделать много собственной работы в терапии, прежде чем он будет готов к глубокой форме соматического диалога во избежание опасности вторжения, описанного выше.

Тонкости и хитросплетения переноса и контрпереноса в биосинтезе описаны в другой статье[4].

Между этими двумя крайностями есть пространство для обмена глубокими человеческими эмоциями в теплой и человеческой манере. В биосинтезе тело терапевта является важным инструментом, возможно, самым основным. Именно тело терапевта резонирует со многими еле уловимыми напряжениями и эмоциональными состояниями клиента. Райх называл этот процесс «вегетативной идентификацией» - ощущением терапевтом в собственном теле борьбы клиента, его ритма и качества пульсации.

Тело терапевта - это инструмент и в другом смысле. Взаимодействие тела с телом - один из самых мощных способов освоения новых паттернов развития. Терапевт в биосинтезе использует не только руки для прикосновения, но иногда и многие другие части своего тела, спину, голову, чтобы помочь клиенту исследовать новые пути движения. Терапевт иногда становится «партнером по контактному танцу», направляя клиента к новому переживанию заземления своего собственного тела. Терапия в таком случае является формой контактного сопровождения.

 

3.3. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ СТИЛЬ

Стили терапии отражают стили личности. Важно, чтобы каждый терапевт принял такой стиль общения с клиентом, который был бы конгруэнтен ему и соответствовал его индивидуальности. Это отличается от стиля, отражающего его характер, поскольку характер по определению является защитным стилем поведения. Мы стремимся минимизировать влияние характера на стиль и максимизировать влияние индивидуальности.

Есть второй способ взглянуть на стиль с точки зрения степени активности или восприимчивости терапевта. В биосинтезе есть шкала пяти стилей взаимодействия в терминах спектра активности/восприимчивости.

На первом уровне терапевт является инициатором. Он предлагает, направляет, активизирует, мобилизует клиента. Тот реагирует, стремясь следовать за действиями терапевта. Однако реакция клиента направлена на другого, а не на себя. Например, терапевт может предложить определенное упражнение, чтобы расслабить часть тела клиента. И клиент может отреагировать, выполняя упражнение сначала довольно механически. Тем не менее, первый уровень может подготовить почву для второго, где терапевт не менее активен, но клиент более отзывчив, отвечая на терапевтическую инициативу с большей мотивацией, большей индивидуальностью своей реакции, включая модификацию первоначального предложения. На другом конце спектра находится пятый уровень, где терапевт в значительной степени пассивен, восприимчив к клиенту. Он дает пространство, время, поддержку, паузы, и больше находится в контакте с «быть», чем «делать». Конечно, это может превратиться в классическую «игру в ожидание» по сценарию депривации, но не любое ожидание является невротическим. Существует творческое ожидание, которое может дать клиенту время впервые организовать свой опыт для себя. На пятом уровне терапевт разрешает, допускает и поощряет естественные движения клиента, молчание, речевой поток и эмоциональное выражение. На четвертом уровне клиент также в большей степени ведет сессию, но терапевт присоединяется и добавляет что-то к тому, что приносит клиент. В работе с движением он оказывает физическую поддержку или усиливает движение, начатого клиентом. Это реакция, подобная той, которую вызывает человек, толкающий качели, которые уже раскачиваются под седоком.

Третий уровень - это промежуточная позиция в центре спектра. Терапевт и клиент оба вовлечены в процесс, в котором не всегда ясно, кто ведет, а кто следует. Сам процесс является главным двигателем, а оба участника следуют его внутренней динамике. Работа больше всего похожа на танец, и здесь мы можем говорить о взаимозависимости.

В любой момент сессии любой из этих пяти уровней взаимодействия может оказаться наиболее полезным. Они функционируют как диапазон вариантов контакта и реагирования, и чем больше у терапевта мобильности в выборе наиболее подходящего варианта, тем эффективнее будет проходить работа.

Если терапевт слишком активен и вмешивается, когда клиент только собирается обратиться к глубокой внутренней теме, он будет уведен от своего истинного процесса. Если, с другой стороны, терапевт дает разрешение и пространство клиенту, который находится в каком-то паттерне поведения, тот лишается возможности узнать, что скрывается за его действиями.

Таким образом, варианты диапазона активности и восприимчивости должны быть обработаны соответствующим образом, чтобы стать эффективными терапевтическими стилями.

 

3.4. ТЕХНИКА ТЕРАПИИ

Я предпочитаю писать о терапевтических процессах, а не о техниках. Я не преподаю техники, которые можно абстрагировать от контекста. Контекст связан с процессом. Процесс - это личностная динамика, в рамках которой конкретная структура опыта или конкретная техника имеет или не имеет смысл.

В биосинтезе есть три основных процесса терапии, которые связаны с эмбриологией. Они называются центрированием, заземлением и видением и описаны ниже.

 

ЦЕНТРИРОВАНИЕ

Центрирование - это процесс, помогающий человеку войти в контакт с волнообразным ритмом дыхания и связанной с ним эмоциональной динамикой. Дыхание и эмоции тесно связаны друг с другом, поскольку каждый эмоциональный сдвиг влечет за собой изменение ритма дыхания. Существуют специфические паттерны дыхания, связанные с тревогой, гневом, печалью, надеждой, радостью, тоской и так далее.

Дыхание может быть несбалансированным: оно может быть больше сфокусировано в области грудной клетки, чем в животе, или наоборот. Также оно может быть несбалансированным по акценту на вдохе и выдохе. Терапевт может помочь выдоху у клиентов, которые чрезмерно контролируют себя и напряжены, поощряя свободный поток движения, например, при беге или другой двигательной работе, описанной ниже. Тогда дыхание будет следовать за движением. Для людей, которые склонны минимизировать свой вдох и чрезмерно акцентировать внимание на выдохе, необходима помощь в стимуляции вдоха.

Это можно сделать различными способами: мягкое поднятие шейного или поясничного отдела позвоночника одновременно со вдохом будет способствовать более глубокому вдоху. Подъем и опускание, или открытие и закрытие конечностей в ритме дыхания также будут очень полезны.

Можно использовать особую форму массажа для мышц, находящихся в гипотонусе. Я называю такой массаж «прикосновение матки», поскольку он состоит из мягкого сдавливания мягких тканей тела, особенно мышц верхней части руки, в ритме со вдохом. Тонкости этих методов трудно описать на бумаге. Эффект работы с дыханием часто способствует эмоциональному освобождению у слишком замкнутых людей или контейнированию у эмоционально неустойчивых людей.

Работа со вдохом помогает справиться с состоянием тревоги, беспомощности, слабости и печали. Работа на выдохе показана при состояниях гиперконтроля, блокированного гнева и чрезмерного напряжения.

Во многих случаях за одним видом работы для баланса следует противоположный.

 

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ СЛОИ

Эмоции могут быть многослойными, когда одна эмоция, которую легко выразить, используется для защиты, чтобы скрыть другую, которую трудно выразить. Терапевтический принцип заключается в том, чтобы попытаться вызвать эмоцию, против которой клиент защищается, и избегать поощрения защитной. Часто встречающиеся примеры:

- гнев используется для того, чтобы скрыть печаль и страх

- страх для того, чтобы скрыть гнев или волнение

- печаль для того, чтобы скрыть гнев или удовольствие.

 

ЗАЗЕМЛЕНИЕ

Заземление связано с ритмом наших движений и состоянием мышечного тонуса. Человек хорошо заземлен, когда у него для определенного действия или поведения есть соответствующий мышечный тонус. Моше Фельденкрайз говорит об этом как о сильной, активной позиции.

Терапевт работает над высвобождением энергии из слишком напряженных мышц, переводя напряжение в выразительные движения, и над привлечением энергии в слишком слабые мышцы, повышая тонус за счет динамического сопротивления земле или телу терапевта.

Заземление включает в себя оживление потока энергии вниз по позвоночнику и оттуда в «пять конечностей» - руки, ноги и голову. Мы работаем с широким спектром положений тела, некоторые из которых напоминают асаны йоги или стрессовые позы биоэнергетики.

Однако в биосинтезе нас в первую очередь интересует поза как экспрессия контактности человека. Многие позы имеют эволюционную направленность и связаны с этапами развития жизни, от движений родового рефлекса, ползания по-пластунски и на четвереньках до стояния и ходьбы. Они прекрасно проиллюстрированы в книге Стэнли Келемана «Эмоциональная анатомия». «Плавающие» и «летающие» движения, напоминающие передвижения рыб и птиц, также часто происходят как компонент спонтанной регуляции мышечного тонуса. Существует двигательный язык формы и потока, который имеет много общего с танцем.

Поток движения имеет три основных качественных аспекта: жизненный, эмоциональный и духовный.

Двигательная экспрессия может быть жизненным потоком, оживляющим тело, возвращающим энергию и подвижность в ранее омертвевшие области; или эмоциональным потоком, помогающим человеку перевести свои аффективные состояния в осмысленные последовательности действий. Например, в состоянии страха движения могут помочь клиенту укрепить свои границы и сделать защиту от угрозы более эффективной; в состоянии гнева - увеличить пространство, чтобы чувствовать себя менее сжатым и скованным мышцами; в состоянии грусти - протянуть руку для большего контакта, чем он обычно себе позволяет. И, наконец, двигательная экспрессия может пробудить у человека поток духовного чувства, когда жест имеет качество «мудры», глубоко соединяя человека с универсальными энергиями, гораздо более интенсивными, чем его собственные.

Чтобы вызвать эти потоки формы и динамические изменения положения, терапевт в биосинтезе учится распознавать язык настроения (отношения к движению), которое связано с состоянием намерения. Если ослабить движение-отношение, то может начаться движение-намерение. Это подобно моменту рождения последовательности освобождения. Если движение намерения поддерживается, то тенденция движения проявляется и течет в направлении одного из основных путей, описанных выше.

Терапевт работает с принципами индукции и соматического резонанса. Он должен быть чувствителен к тонусу мышц того, кому он стремится помочь. Для уважительного отношения к темпу клиента, решающее значение будут иметь выбор времени и качества поддержки, а также связь с ритмом дыхания.

 

ВИДЕНИЕ И ЗВУЧАНИЕ

Помимо движений основными каналами контакта являются глаза и голос. Терапевт работает с качествами контакта глаз как «зеркала души» и раскрывает различную экспрессию взгляда клиента.

Когда «глаза открыты» существует два основных вида взгляда: защитный и контактный. Защитный взгляд ассоциируется с пристальным, настороженным или мечтательным, «смотрящим куда-то далеко» взглядом. Иногда взгляд можно изменить, помогая человеку добровольно усилить свою тенденцию, а затем расслабить ее, чтобы уменьшить степень обороны. Иногда с пристально наблюдающим человеком, который использует свой взгляд как форму контроля, работа с закрытыми глазами приводит к большему контакту с его внутренней экспрессией.

Если глаза более контактны, они будут реагировать на взгляд терапевта, и различные чувства, такие как тоска, тревога, гнев или удовольствие, могут найти свое выражение.

В положении с закрытыми глазами существует также защитный и контактный режим. Защитный режим связан с отказом от контакта, закрытием и сокрытием любых чувств. Контактный режим связан с более пристальным вниманием к внутреннему миру переживаний и часто ассоциируется с появлением образов.

Мастерство терапевта заключается в том, чтобы различать, каким образом используются глаза, и помочь клиенту встретиться лицом к лицу с тем, от чего он защищается.

При работе с голосом существует тесная энергетическая связь между тоном и мышечным тонусом. Мы говорим о звучании как о развитии резонанса голоса, чтобы он стал мощным выразительным инструментом.

Освобождение голоса связано с улучшением мышечного тонуса. Звучание помогает заземлению. Очевидно, что работа над голосом тесно связана с работой с дыханием.

Когда мы переходим к роли языка, ключевым фактором биосинтеза становится способность различать объяснительный и исследовательский язык. «Объяснять» - значит «делать более плоским». Клиент использует слова независимо от содержания, чтобы дать информацию, которая не несет за собой никаких чувств или телесных ощущений. Такой язык является отстраненным и используется в защитных целях.

«Исследование» означает «вытекание». Исследовательский язык больше исходит из сердца и связан с жизненной силой и подвижностью человека.

В биосинтезе мы стараемся заземлить язык в теле и развить легкий поток между вербальной и невербальной экспрессией. Часто, если сигналы тела становятся неясными или запутанными, терапевт обращается к языку в поисках прояснения внутреннего чувства, а если язык запутан, он может искать больше понимания происходящего, читая невербальный язык тела.

 

ВНУТРЕННЕЕ ЗАЗЕМЛЕНИЕ

Работа с дыханием, движением и языком образует внешнюю основу биосинтеза. Под этим лежит более глубокий слой - внутреннее заземление или сущность человека. Внутреннее заземление ассоциируется с присутствием и бытием, а не с деятельностью и деланием. В дыхании оно может проявляться в медитативном состоянии, когда человек чувствует более тонкие вибрации дыхания; в работе с положением тела пробуждает «позы души», глубокие формы духовной интенсивности; в работе с языком приводит к раскрытию архетипических образов или экзистенциальных сценариев и открывает трансперсональное измерение существования. Мы стремимся соединить эти две основы, два вида заземления, внутреннее и внешнее, друг с другом, постоянно помогая клиенту осознавать мосты между его внутренней жизнью и внешней реальностью.

 

КОНТАКТНЫЕ КАНАЛЫ И ВИДЫ ПРИКОСНОВЕНИЯ

В каждом терапевтическом взаимодействии контактные сигналы клиента будут основным способом указания на то, усиливает ли происходящее его пульсацию, или его защитную систему. Эти контактные сигналы включают вербальные утверждения об облегчении или дискомфорте, изменения дыхания, цвета лица и контакта глаз, а также изменения мышечного тонуса в ответ на прикосновение.

В биосинтезе мы сочли полезным рассматривать прикосновение в связи с четырьмя традиционными элементами - землей, водой, огнем и воздухом. Ниже приводится краткое описание каждого из них.

 

КОНТАКТ «ЗЕМЛЯ» ИЛИ «ЗЕМЛЯНОЙ КОНТАКТ»

В этом виде контакта руки, как и другие части тела, используются в качестве опорных структур. Мы пытаемся передать ощущение твердости, прочности, надежности земли и другого человека.

Для чрезмерно независимых людей мы используем принцип поддержки, чтобы помочь им научиться больше доверять другим людям и принимать больше помощи. Для людей с чрезмерной зависимостью мы используем его, чтобы помочь им больше доверять земле и опорным структурам (спине, ногам, рукам) в собственном теле.

Прикосновение земли особенно полезно, когда мы имеем дело с людьми со слабыми границами или с теми, кто чувствует себя незаземленным и чрезмерно тревожным.

 

ВОДНЫЙ КОНТАКТ

Здесь мы стремимся дать клиенту ощущение текучести. Руки терапевта становятся передатчиками и индукторами токов энергии, усиливая поток жизни от центра тела к его поверхности. Мы можем распознать движение энергии внутри тела клиента, в перистальтике кишечника, подробно описанной в теории биодинамической психологии Герды Бойсен. И мы можем следовать за движением жидкости в виде вибраций, потоков, дрожи, когда тело отказывается от избыточного напряжения и начинает восстанавливать баланс мышечного тонуса.  При работе с этим элементом также могут быть вызваны плавательные движения рук и ног.

 

ВОЗДУШНЫЙ КОНТАКТ

В этом виде контакта руки терапевта используются как «бережные массажные помпы» для установления дыхательного ритма в теле человека в целом, а также помощи в поддержании ритма наполнения и опорожнения (экстензии и флексии, приведения и отведения, удлинения и укорочения в общей мускулатуре).

Многие люди не связывают дыхание и движение из-за спастичности и вялости диафрагмы, поэтому такое прикосновение можно назвать диафрагмальным, так как оно открывает многие диафрагмы в теле, привнося больше пульсации в макушку головы, краниоспинальную жидкость, тазовое дно, подошвы ног и ладони рук, а также саму диафрагму.

 

ОГНЕННЫЙ КОНТАКТ

Принцип огненного контакта связан с теплом и терморегуляцией тела. Руки терапевта используются как радиаторы, для выведения внутреннего тепла на поверхность.

Это можно сделать напрямую, согревая холодные участки тела, или косвенно, работая с энергетическим полем в пространстве над зажатым участком тела. Если обе руки используются для создания энергетического поля между ладонями, окружающего определенную область, эффект усиливается. Горячие участки тела обычно перегружены энергией и нуждаются в работе по рассеиванию избыточного тепла путем преобразования его в движение.

 

3.5. ПРОЦЕСС ИЗМЕНЕНИЯ В ТЕРАПИИ

Процесс изменения зависит от трех факторов: эффективности терапевтического взаимодействия, глубины, с которой можно установить контакт, и степени, в которой изменения на сессии могут быть переведены в ежедневную жизнь.

Первый из этих факторов уже обсуждался в предыдущих трех разделах, поэтому я ограничусь двумя другими.

Терапевтическая работа была описана Райхом (как уже было показано) как происходящая на трех слоях глубины: третичном  слое личности, связанным с характером, мышечными защитами и социальной маской; лежащим под ним вторичном, который обычно содержит большое количество дистресса и боли, чувства одиночества, гнева, страха и обиды; и более глубоком первичном слое благополучия с чувствами надежды и радости, а также удовольствия от того, что вы живы.

Между этими тремя слоями существуют переходы. Многие терапевты умеют вести человека от защит характера против боли к переживанию самой боли. В терапии первичного крика нет концепции первичного чувства благополучия, поэтому я считаю, что клиент может не добраться до ощущения себя живым, и оставаться в дистрессе в течение длительного периода времени из-за убежденности Янова (Janov) в том, что слой боли первичен.

Из-за широко распространенного существования мнения о спайке удовольствия-тревоги многие клиенты сопротивляются второму переходу от дистресса к благополучию. В тот момент, когда они могут совершить этот переход, они делают разворот обратно во вторичный слой дистресса и продолжают действовать в соответствии со старыми паттернами эмоционального отреагирования, которые больше не имеют терапевтической ценности и не способствуют эмоциональному освобождению. Этому может помочь поиск новых источников внутренней подпитки, когда человек обращается к давно забытым или вновь открытым ресурсам надежды, удовлетворения и благополучия.

В биосинтезе, посредством описанных выше процессов, мы стараемся на каждой сессии привести клиента в той или иной степени к этому первичному уровню опыта. Процесс изменения похож на формирование кровеносной системы во внутриутробном развитии. Капельки первичного потока благополучия подобны островкам крови, которые постепенно объединяются в непрерывные потоки, организующиеся в кровеносные сосуды. Капли контакта клиента с его первичным слоем подобным образом объединяются в развивающие потоки, которые могут постепенно объединить его опыт и дать ему новое направление.

Однако, чтобы это произошло, клиенту необходимо найти способ связать свои соматические и психические изменения в терапевтической сессии с   жизненной ситуацией. Это может означать готовность и решимость внести изменения в то, где и с кем он живет, какую работу выполняет, как организует свое жизненное время и пространство. Таким образом, преимущества терапии должны быть заземлены в жизненной ситуации, если мы хотим, чтобы они стали надежными.

В развитии райхианской работы Хамидом Али это связано с суфийским пониманием разницы между state и station (временным и постоянным состоянием или состоянием и позицией).

Улучшение в терапевтической сессии, может быть только временным. Обретение позиции – способность клиента, даже если он временно теряет связь со своим внутренним направлением, восстановить его для себя. В этом случае изменения больше не зависят от внешней помощи терапевта для их поддержания.

 

ОПИСАНИЕ СЛУЧАЯ

Вместо длинного описания случая я приведу пример кризисного вмешательства с использованием принципов биосинтеза.

Женщина в возрасте около двадцати пяти лет пришла на трехдневную не-резидентскую терапевтическую группу, которую я вел в Токио. Организатор группы немного знал ее историю и очень волновался, принимать ее в группу или нет, так как она казалась очень тревожной. На самом деле за несколько дней до этого она порезала себе правое запястье в попытке самоубийства. Ее жизненная ситуация казалась хаотичной: она была тесно связана с религиозным культом, который использовал практики, ослабляющие эго (которые подрывали ее и без того слабое эго). Она много пила и курила, пытаясь подавить свою боль.

В первый день группы она представила следующую картину: ее дыхание было очень поверхностно-уплощенным и почти незаметным. Я знал, что такое дыхание было характерно для пред-шизофренического состояния. Это ощущение подкреплялось ее сильно нарушенным зрительным контактом, затуманенным и характерным для таких пациентов. Она избегала смотреть на кого-либо прямо, направляя свой взгляд преимущественно вниз, на пол. Она избегала прикосновений, некоторое представление о ее мышечном тонусе можно было получить только по контакту с руками, которые были безжизненными и их движения были замедленными, что свойственно для сильного гипотонуса.

Она могла говорить только слабым голосом, речь была спутанной. (Я должен добавить, что вся работа с ней проводилась через переводчика, что, впрочем, было моей обычной практикой при работе за границей. Переводчик был превосходным. У меня с ним были легкие отношения, и проблемы с пониманием речи никак не были связаны с тем, что она говорила по-японски, а я - по-английски).

Мы немного поговорили о ее состоянии растерянности и отчаяния, которое привело к порезу запястья несколькими днями ранее. Она использовала объяснительный язык без каких-либо эмоций.

В конце первого взаимодействия с ней в первый день работы группы стало ясно, что она находится в состоянии бесконечной тяжелой абстиненции, и я был обеспокоен не тем, что ее состояние ухудшится в группе, а тем, что наших ресурсов в такой короткой группе будет недостаточно, чтобы помочь ей отойти от мыслей о суициде. Поэтому она была в опасности, и я устроил встречу с японскими организаторами группы, чтобы выразить свое беспокойство о ней и спросить, какой вид экстренной помощи существует в их стране для помощи людям, находящимся в состоянии спутанного сознания и опасности покончить с собой.

В ходе беседы после первой встречи с ней она смогла рассказать о своей ситуации лишь в минимальном объеме, но призналась: «Ваши руки были теплыми». Первый контакт-мост был с некоторой опаской установлен. Из таких тонких нитей иногда можно соткать гобелен перемен.

На второй день она подошла ко мне в начале дня по собственной инициативе, чтобы поговорить о предыдущей ночи. То, что она это сделала, уже было движением к контакту и шагом из замкнутого состояния. Она сказала, что ночью осознала, что чувствовала, что ее парень может умереть. Она связала это со старым страхом, что ее отец мог умереть. Теперь она была готова признать свой страх, что было невозможно в первый день.

Я создал для нее пространство в небольшой группе из четырех человек, где она могла продолжать исследовать свои чувства, связанные со страхом смерти людей. Примерно через десять минут она сказала, что чувствует себя лучше и не хочет продолжать разговаривать. Скорее, она хотела сделать несколько оживляющих тело движений, которые я предлагал ранее. (Эти движения должны были усилить ощущение связи между руками и туловищем и были потенциально полезны для нее из-за энергетического коллапса в руках и безжизненности кистей).

Она стояла, позволив своим рукам немного расслабиться, и другой участник ее небольшой группы делал то же самое, как вдруг они установили прямой зрительный контакт. Она на мгновение перестала избегать взгляда, и когда ее глаза встретились с жизнью в глазах ее собеседника, она испытала сильный страх. В этот момент она испытала очень сильный катарсис, ее ноги подкосились, она упала на пол и начала сильно кричать. В то же время ее тело начало биться в спазмах конвульсий. Японской группе, где любое проявление эмоций социально затруднено, должно быть, казалось, что у нее припадок или психотический эпизод. Если пациент в психиатрической больнице осмеливается выразить свои переживания таким образом, нормальное явление - немедленно дать транквилизаторы. (Это слишком тревожно для других людей, неважно, может ли это принести пользу человеку).

Следующие полчаса моя терапевтическая задача состояла в том, чтобы контейнировать огромные энергии, высвобождающиеся в ней, а не подавлять их. Я и участники из ее небольшой группы окружили ее в том месте, где она упала, и поддерживали пространство, внутри которого она могла свободно следовать движениям своего тела, но которое также обеспечивало физическую безопасность и четкую границу. Это было пространством матки для рождения новых энергий. Мы поддерживали этот физический контакт в течение получаса. Некоторое время мы не могли с ней разговаривать, так как она продолжала кричать, гораздо дольше, чем это было обычной реакцией на страх. Мы не могли смотреть ей в глаза, поскольку именно зрительный контакт вызвал ее страх. Но я установил контакт руками и обнаружил, что ее руки были теплыми. Теперь мы могли укрепить нить контакта, установленную накануне. Через некоторое время ее крики стихли. Ее тело двигалось спокойнее. Мы заметили, что ее дыхание стало более полным и спокойным. Она начала говорить. Первое, что она сказала, было: «Я не хочу видеть».

Мы закрыли ее глаза своими руками, укрепляя ее право на большее количество границ, беря на себя ее самозащиту и подтверждая ее. Вскоре, оставаясь с закрытыми глазами, она смогла увидеть темные воды реки, в которой, казалось, тонул ее отец. Некоторое время она делилась этими образами. Время приближалось к обеду. Я предоставил ей выбор: взять еще один терапевтический час в обеденный перерыв, чтобы продолжить эту тему, или вернуться в мир и пообедать, где я присоединюсь к ней и помогу ей интегрировать это исключительно мощное освобождение. Она сказала: «Я думаю, что теперь я готова видеть, и я пообедаю».

Она добровольно открыла глаза и села. Теперь она могла смотреть на людей, не избегая их и не уходя в регресс. Ее голос стал ярче, и она проявила живой интерес, когда я сказал, что помогу ей разработать некоторые практики для уменьшения страха.

Во-первых, в обеденный перерыв мы провели вербальную работу по укреплению эго для усиления ее способности делать выбор и созданию лучших каналов для противостояния страху и управления им.

Во-вторых, я предложил ей использовать защиту, закрывая глаза руками. Чтобы нормализовать ситуацию, я назвал это «палмингом», что является хорошо известным упражнением Бейтса для расслабления глаз. Затем я порекомендовал ей йоговскую позу ребенка, в которой тело «собирает себя», принимая форму плода, что увеличивает тепло тела и прижимает голову к земле.

В-третьих, я научил ее, как реорганизовать дыхание для выхода из состояния паники: сидя спиной к стене, согнув ноги и слегка надавливая ногами в пол и спиной назад к стене во время вдоха.

В-четвертых, мы создали для нее несколько контактов, чтобы она могла хотя бы найти кого-то, с кем можно поделиться своей паникой, если такая ситуация повторится.

В-пятых, я предложил ей нарисовать свои страхи, а также что-то противоположное страху.

Таким образом, я попытался предложить ей некоторые жизненные шаги, которые она могла бы предпринять для того, чтобы оставаться в лучшем контакте с собой.

В течение оставшейся части семинара она была более расслаблена, фактически участвовала в качестве помощника для других людей, которые занимались личной работой. Когда группа закрылась, она смогла выразить себя более тепло, когда прощалась.

Я не видел ее в течение шести месяцев, когда она пришла на следующую группу во время моего повторного визита в Токио. Я был поражен переменами в ней. Она приветствовала меня тепло и легко. Она даже немного говорила по-английски. Ее глаза были теплыми и контактными, мышцы больше не были вялыми. Она сообщила, что бросила курить и пить и покинула свою религиозную секту. И нарисовала рисунки. Она вынула из большой папки около тридцати больших и очень живых картин, изображающих различных членов ее семьи и ее саму, в самых разных настроениях. «Вот мой отец тонет, - сказала она. - А вот мой отец, когда я была ребенком, и он выглядел счастливым. А вот я, когда я чувствовала себя мертвой и отчаявшейся. А вот мое счастье в лучах солнца».

В этой группе она ничем не выделялась как особо тревожная. Ее шизофренический эпизод был пережит и купирован без необходимости применения каких-либо препаратов. Во второй группе она работала над выражением гнева по поводу своей матери, который она выразила четко и адекватно, интегрируя выражение глаз, голос и движения. На самом деле, она выражала свои чувства яснее, чем кто-либо другой в группе.

В этом примере кризисного вмешательства принцип пульсации, акцент на формах выражения, а не на глубоком анализе содержания, возможность катарсического эмоционального освобождения как моста от почти шизофренической замкнутости к бóльшей силе эго, выражении экспрессии, понимании заземления тела в контакте и переносе опыта в группе на повседневную жизнь - все это было необходимо для того, чтобы она смогла проделать шаги к изменению и пройти через свой кризис с лучшей интеграцией, чем раньше. Она мне сказала, что имя, Сатчико, означает «счастливый ребенок».

Перевод В. Березкиной-Орловой